Большое небо - [99]

– Здесь не ловит, – сообщил он Винсу и предъявил телефон – смотрите, мол. – Я выйду в коридор, хорошо?

Не хватало только, чтобы спасатели угодили тут в засаду. Одного человека Винс уже подстрелил – кто поручится, что он не готов продолжить? А если он выберет классический сценарий «убийство / самоубийство» в ореоле гнева и, как полагается камикадзе, прихватит с собою всех, кто под руку подвернется?

Пряча телефон в ладонях, чтобы приглушить разговор, Джексон продиктовал диспетчеру номер своего прежнего удостоверения и понадеялся, что проверять никто не будет. Прикидываться полицейским – преступление, но вокруг, куда ни плюнь, творились деяния, которые в преступной иерархии располагались гораздо выше. Увы, голос диспетчера в трубке стал прерываться, растворился в эфире, а Джексона раскрыли: подошел Винс.

– Вы же не вызвали полицию? – спросил он и пушкой указал на дверь в палату, словно уличное движение регулировал.

– Нет, – правдиво ответил Джексон. – Не вызвал.

Со своим верным «лэзерменом» он обошел девушек, по очереди перерезая им шнуры. Девушки шарахались и от него, и от ножа, а он твердил:

– Все хорошо, я полицейский, – что вроде как должно обнадеживать больше, чем то же самое, но в прошедшем времени, хотя девушкам без разницы – английский у всех неродной.

В конце концов их успокоил его тон. Джексон проверил, все ли целы. В основном синяки – такие появляются, если человека бить. Джексон подумал про Кристал Холройд, про то, как ее лупили вчера. До сих пор вздрагивал при одном воспоминании. Не может быть, что она знала об этом заведении, знала, чем Томми зарабатывает, чем оплачивает благополучие, какое было ей неведомо до встречи с ним. Хотелось верить, что она из праведных.

Винс между делом сунул пистолет в кобуру, а кобуру запихал под ремень на спине и теперь отпаивал девушек водой, шепча:

– Уже все хорошо, не бойтесь.

Джексон взглядом ощупал пистолет. Как у Винса реакция? Готов он по правде пристрелить Джексона? Вряд ли – вон как он нежен с девушками, – но готов ли Джексон рисковать?

Они работали, как санитары на поле брани, – быстро и четко. Палата и впрямь смахивала на зону военных действий. Здесь разворачивался очередной бой в войне против женщин.

Сказка стара как мир. Какой-то Дисней, подумал Джексон. Когда Марли была маленькая, они вместе смотрели «Красавицу и чудовище» на видеокассете из «Блокбастера». (Видеокассета! Милый боженька, это же какой-то артефакт с Ковчега.) А теперь Марли повстречала своего Прекрасного Принца, готовилась отведать своего «долго и счастливо». Отравленное яблоко. («Пап, почему ты не можешь за меня порадоваться? Что с тобой такое, а?») Марли двадцать три – она запросто могла оказаться одной из тех, кого держали под замком в «Белых березках». Здесь у каждой девушки есть история – жизнь, не история, – но их всех превратили в анонимный товар. От одной мысли ныло сердце. За них. За всех девушек. За всех дочерей.

Джексон прислушивался, надеясь на вопль надвигающихся сирен, но различал только тишину. Снова и снова он опускался на колени в кровь, в свежую липкую жижу, – и кровью истекали не девушки. Очевидно, тот, кого подстрелил Винс. Энди. Томми, Энди и Стив. Веселая троица.

– Так, – сказал Винс, внезапно вскочив. – Пойду поищу эту сволочь Энди, надо его кончить.

Впрочем, идти искать Винсу не пришлось: считаные секунды спустя Энди и сам их нашел – ввалился в палату, рухнул на стену и сполз на пол. Было ясно, что всю эту кровь производит он.

– Помогите, – сказал Энди. – Блядь, умираю.

Джексон сообщил, что «скорая» уже едет, шагнул было к нему, хотел помочь, но Винс опять наставил пистолет и сказал:

– Не надо. Вот не надо. Пускай эта сволочь кровью истечет.

– Энди? Винс? Это что у вас здесь такое?

Стивен Меллорс. Которого Джексон в последний раз видел в Лидсе, в баре, где Стив глазами ощупывал Татьянины прелести. Томми, Энди и Стив. Кто войдет следующим? Может, Татьяна? В сопровождении отца-клоуна? Потому как у нас тут явный цирк. Стивен Меллорс, как и Винс, на праздник явился вооруженным – с бейсбольной битой, точно громила из подворотни. Запоздало заметив Джексона, он нахмурился:

– Броуди?! А что?..

– Мы тут, бля, не чаевничать собрались, – перебил его Винс. – И не знакомиться. Играть в «передай посылку» никто не будет. Мороженого и варенья не планируется. Пошел вон туда, – сказал он, указав пистолетом. – Иди в угол и сядь, закадыка, – ухмыльнулся он.

– Винс, успокойся, – посоветовал Стивен Меллорс – а это, как известно, примерно худшее, что можно сказать человеку, который размахивает стволом. – Хорошо, хорошо, – прибавил он, когда Винс прицелился в него тщательнее. И обиженно плюхнулся на пол.

– Биту свою дебильную положи, – сказал Винс. – Хорошо. Пни ее ко мне.

– Подыхаю, – пробубнил Энди. – А то, может, вы не заметили.

– У тебя просто царапина, – сказал ему Винс. – Не гони волну.

– Мне надо елеосвящение.

– Без понятия, что это, но его тебе не надо.

Бывший католик Джексон хотел было пояснить термин, но передумал: Винс теперь ровно целился в голову Стивену Меллорсу, и, вполне вероятно, елеосвящение вот-вот понадобится этому последнему.