Большое небо - [88]

Джексону однажды пришлось убить собаку – не хотелось бы заострять внимание на этой истории, – но от комментария он воздержался: не при Дидоне же.

– Лучше пушка, – посоветовал он. – Видит бог, пушка зверская и сама по себе, хватит сполна. – И прибавил как бы невзначай: – А кто такой, кстати, Каллум?

– Бойфренд Джулии? Новый оператор-постановщик. По-моему, он ей нравится, потому что хорошо ее освещает.

Джексон проглотил эту весть вместе с сэндвичем.

Бесило не столько появление в жизни Джулии какого-то непонятного и нежданного Каллума, сколько то, что она поехала с ним в Риво. Террасы Риво – одно из самых любимых мест Джексона на всем белом свете, он планировал жить там после смерти, если после смерти будет жизнь. (Маловероятно, но он не прочь подстраховаться.

– А, пари Паскаля[120], – загадочно сказала Джулия.

Прилив / отлив, догадался Джексон.)

Собственно говоря, он же и показал Джулии Риво. А теперь она показывает Риво кому-то другому. Черт его знает, что там с Паскалем, но Джексон готов был держать пари: Джулия не скажет Каллуму, что они милуются в самом любимом месте ее бывшего любезного друга.

Он уже направлялся домой по Пизэм-роуд, как раз миновал парковые ворота, и тут навстречу ему проехал фургон с мороженым. «Бассани», розовый, как тот, что был в прошлый раз, и скрипел той же самой музычкой. Если пойдешь сегодня в лес, тебя ждет сюрприз немаленький.

Джексона от нее мороз по коже подрал; на ум пришли все девочки, потерявшиеся за много лет. Девочки, что терялись в лесах, на железных дорогах, в переулках, подвалах, парках, придорожных канавах, у себя дома. Девочки теряются буквально на каждом шагу. Столько девочек, которых он не спас. У Патти Гриффин была такая песня, называлась «Осторожнее»[121], – Джексон ее иногда переслушивал. Все девчонки, что сбились с пути. Неизменно вгоняла его в неодолимую меланхолию.

О последней потерянной девочке он не вспоминал минимум сутки. О девочке с единорогом на рюкзаке. Где она сейчас? Дома, в безопасности? Выслушивает укоры любящих родителей: мол, что ж ты так – вернулась поздно, рюкзак посеяла? Хотелось бы надеяться, но Джексон всеми печенками чуял, что дело обстоит иначе. По его (обширному) опыту, мозг умеет мутить воду, а вот печенки никогда не обманывают.

Может, насчет девочки с единорогом он и заблуждается, но на свете полно людей, которым он должен служить, которых он должен защищать, нравится им это или нет. Люди, похитившие Гарри и Карри, не отпустили детей по доброй воле – ну и что им помешает снова похитить одного из них или обоих? Кристал, конечно, сказала, что держит на замке рот с этими великолепными губами, но похитителям-то откуда об этом узнать? Что делать Джексону – не будить спящих псов? А псы чем заняты – и вправду спят или рыщут по окрестностям, подкарауливают шанс атаковать вновь? Его собственная спящая псина отрубилась на заднем сиденье, переваривая сосиску, и своих песьих соображений не высказывала.

Джексон вздохнул и свернул к «Горней гавани». Он тут пастух, он тут шериф. Одинокий Рейнджер. Или Тонто.

(– Ты же в курсе, что tonto по-испански значит «глупый», да? – спросила Джулия.)

Может, пастух из него как из слона балерина, но порой, кроме него, никого больше нет.

– Хей-хо, Серебряный[122], – шепнул он «тойоте».

Женская работа

Ронни и Реджи всю ночь провели в больнице, в маленькой одноместной палате, куда определили девушку. Кто-то должен был ее охранять, и как-то никого больше не нашлось. Пробудить у других полицейских интерес к девушке вообще оказалось сложно, хотя ее избили, а в крови у нее, по словам врача, нашли героин.

Когда они позвонили, дежурный сержант чуть не заржал. Мы, сказал, слишком «бедны ресурсами», допрашивать девушку никто не поедет, придется Ронни и Реджи подождать до утра, как всем.

– Еще кофейной трансфузии? – спросила Ронни, и Реджи вздохом обозначила согласие.

Больничная кофемашина участвовала в конкурсе на звание производителя худшего в мире кофе (а это очень конкурентная сфера), но обе уже заменили этим кофе всю кровь в организме, и еще один стаканчик ничего не изменит.

Когда они нашли девушку вечером на краю поля, она была полуголая и пряталась в кустах. Вся в синяках, с ужасно распухшей губой, но в основном просто перепугана до смерти. Грязная, исцарапанная шипами и колючками – вид ее, не говоря о поведении, прозрачно намекал, что за ней охотились, что она убегала через поля, и канавы, и изгороди. Будто за ней хищники гнались. Жуткая сюжетная линия, прямиком из «Балкера» или «Мыслить как преступник»[123], в жизни такого не бывает. И однако вот она – беглянка, которая спаслась.

С ее появлением у обеих испарилось всякое желание искать Стивена Меллорса – да его на поле и не было. Была пара старых трейлеров, ржавые развалюхи, и один поновее, стационарный, но они стучались, и никто им не открыл. Все жалюзи опущены, что творится внутри – непонятно. Вряд ли Стивен Меллорс практиковал там осознанность.

Обе решили, что, видимо, навигатор на телефоне Джейми Меллорса глюкнул, а Стивен Меллорс уже en famille, трескает лазанью и глушит красное, надышавшееся так, что захватывает дух. Реджи как-то раз засекла Сая посреди Ла-Манша, а когда позвонила, оказалось, что он в брайтонском пабе. «Ты что, следишь за мной?» – засмеялся он, но тогда они еще были вместе и слежка его умиляла, а не пугала (этот поворот случился позднее).