Большое домино - [86]

– Понимаете, Константин Михайлович, Вы правы в своих оценках ситуации на фронтах, но в том-то и дело, что с Белоруссией всё и так понятно и почти наверняка предсказуемо. А вот ситуация с Турцией требует особого разбора и внимания. Турки напали на нас в самый разгар войны с немцами и мы вынуждены снимать с немецкого фронта десятки дивизий для того чтобы отразить турецкую агрессию. Как бы эти дивизии нам пригодились сейчас в Белоруссии или в Румынии! Если бы не турецкая агрессия, то наши войска наверное сейчас уже бы стояли у границ фашистского рейха. Так вот, за свой подлый удар в спину Советскому Союзу националистическая Турция должна быть наказана. Руководство нашей страны уже приняло решение о послевоенном переустройстве территорий занимаемых сейчас Турцией. Советский Союз не приемлет националистическую внутреннюю политику Турции направленную на потуречивание или даже на геноцид национальных меньшинств проживающих в ней. Советский Союз возмущён военными преступлениями турецкой военщины и турецкой гражданской администрации на оккупированных Турцией землях Ближнего Востока. В послевоенной Турции не должно быть места национальной нетерпимости. Народы пострадавшие от турецкого владычества должны обрести независимость и должны иметь возможность строить своё будущее без оглядки на Анкару. В конце концов, в состав Советского Союза должны быть возвращены земли на которых исторически проживали те или иные советские уже народы. Иными словами судьба Турции печальна. Некоторым может показаться что эта судьба не адекватна вине Турции перед Советским Союзом. Для того чтобы таких мнений в будущем не было, мы и посылаем в том числе и Вас в командировку на Закавказский фронт. Нам нужно объективное описание не только собственно боевых действий, но и рассказ о нелёгкой судьбе угнетаемых в Турции национальных меньшинств, и репортажи о преступлениях творимых турецкой военщиной как на своей территории так и в захваченных её землях Ближнего Востока. А, за интригу – не переживайте. Уверяю Вас, с писательской точки зрения Вас там ждёт много интересного.

Вот так вот. Что тут скажешь? Пришлось мне не на поезд до Гомеля, а на самолёт до Еревана садиться.

По прилёту меня сразу засосала круговерть событий. Не было возможности передохнуть. Поездки в войска на передовую сменялись встречами с рабочими на заводах работавших буквально в десятке другом километров от линии фронта. Очень было удивительно отсутствие вражеских авианалётов. Их не было вообще. Мне рассказали что, в первые дни после нападения Турции её авиация пыталась прорваться к нашим городам, но советские лётчики буквально за неделю вымели вражеские самолёты с неба. Светомаскировка в городе ещё соблюдалась, но в целом Ереван жил своей обычной жизнью. Работали театры, даже эвакуированные ранее школы, детские сады и ясли начали возвращаться из Дагестана и Астрахани.

В первые же дни командировки я побывал на Арарате, осмотрел с его склонов место разгрома польско-арабского легиона, побывал у бункера в котором отряд Народно-освободительной армии Курдистана уничтожил фашистского фельдмаршала Роммеля.

У меня было много встреч как с нашими солдатами и офицерами на передовой, так и с рабочими и колхозниками крепившими тыл нашей армии своим самоотверженным трудом. Почти каждый день я отправлял в Москву репортаж или очерк.

Буквально через несколько дней после моего прилёта на Кавказ, началось наступление Закавказского фронта. И опять я несколько недоумевал. Это наступление не было похоже на ставшие уже привычными стремительные прорывы других фронтов. Закавказский фронт наступал медленно и странно. Авианалёт, за ним следовала артподготовка на всём протяжении более чем трёхсоткилометрового фронта. После этого опять же практически на всём протяжении линии фронта наши части переходили в наступление. Впереди шли тяжёлые танки, за ними самоходная артиллерия и пехота. В боевых порядках нашей пехоты присутствовали и недавно начавшие появляться в войсках СЗУ. Самоходные зенитные установки. Как правило это были спаренные или счетверённые крупнокалиберные пулемёты или авиационные пушки установленные вместо башни на наши старые лёгкие танки или на трофейные немецкие. В Турции эти СЗУ очень полюбились пехоте, и не из-за возросшей защиты наземных войск от нападения с воздуха. Авиации противника, как я уже писал, практически не было над полем боя. СЗУ заслужили положительные отзывы именно из-за своей способности стрелять вверх, но не в небо по самолётам, а по выше расположенным склонам гор, на которых иногда пытался закрепиться противник.

Особого сопротивления турецкие части и части их союзников наступлению Красной Армии оказать не могли. Артиллерия противника сохранившаяся к этому времени в весьма малом числе, быстро обнаруживалась с воздуха нашими самолётами-разведчиками, и затем эти турецкие батарей быстро уничтожались метким огнём нашей крупнокалиберной артиллерии. В небольшом числе имевшиеся у турков 37-мм противотанковые немецкие пушки были неспособны пробить броню наших КВ и Т-34. После того как прорывалась первая линия обороны, противник как правило начинал отступление иногда переходящее в бегство. Казалось можно было продолжать его преследовать ещё и ещё. Но, наши части, пройдя 25—40 километров, останавливались на выгодных рубежах. Останавливались порой на неделю или даже больше. Во время таких остановок в тылу фронта наблюдалось настоящее столпотворение. Строительные рабочие бригады кидались на расширение автодорог и укрепление мостов. Мобилизованный со всего Кавказа автотранспорт перевозил армейские склады со старого места на новое, ближе к фронту. Стахановскими темпами на освобождённой от турок территории строились новые взлётные полосы для нашей авиации. В нескольких местах даже укладывались рельсы для новых веток железной дороги.