Большие перемены - [7]

— Неужели? А я, наоборот, очень счастлив, что ты рядом, — признался Буравин. — Мы так долго шли к своему счастью, родная!

— Но сейчас окружающие нас понимают так же мало, как я — Костю и Катю, — заметила Полина.

— Вот и надо показать детям пример. Понимать и принимать их поступки такими, какие они есть. Ни в чем не сомневаться. Тогда им тоже будет легче понять нас.

— Я попробую, — улыбнулась Полина.

— Непременно. Мы все должны научиться заново любить друг друга в новом качестве.

— Да, — засмеялась Полина. — Не успею я ощутить себя молодой женой, как придется примерять на себя образ тещи!

— И возможно, скоро — бабушки, — таинственно сказал Буравин.

— С чего ты взял? — удивилась Полина.

— Ни с чего, — пожал плечами Буравин. — Но ведь такое развитие событий очень логично, правда? Непростой у нас период. Мы — молодожены, дети у нас вот-вот станут молодоженами. Надеюсь, что с Катей как с невесткой тебе удастся поладить?

— А тебе — с Костей и Алешей. Не формально, а искренне, по-родственному.

— Ты же знаешь, что Алешку я люблю, как родного сына! — признался Буравин. О Косте ему говорить не хотелось.

— Витя! Я знаю, что сыновья у меня разные. Я также знаю, что ты по-разному к ним относишься. Но… пойми! Я их люблю одинаково сильно. Это как пальцы на одной руке. Любой порань — будет больно. Ты для меня — самый близкий человек. Но даже ты, боюсь, не можешь абсолютно и полностью понять материнских переживаний. Наша задача сейчас, Витя, быть с ними обоими в согласии.

— Да кто спорит? Разве я что-то сказал против? — согласился Буравин.

— Подожди, Витя, не перебивай меня, я волнуюсь. Дай договорить, — попросила его Полина. — Алеше трудно примириться с новым положением вещей чисто психологически. Он ранимый, чувствительный человек. Косте тоже непросто. Уже по другой причине. Константин сейчас входит в твою бывшую семью. Понимаешь? В семью, где осталась обиженная Таисия, для которой я — естественный раздражитель.

— Не думаю, что Костю это особенно смущает, — отметил Буравин.

— Зря не думаешь! Даже если он еще этого не осознает полностью, у него непростая ситуация. Ты бы был с ним помягче, а?

— Хорошо, хорошо. Я постараюсь сдерживаться, — Буравину уже не нравился этот разговор.

— Ну вот! Я же чувствовала, что ты с ним поговорил таким тоном, что он выскочил отсюда, как ошпаренный!

— Я все тебе рассказал.

— Иногда интонация важнее сказанного. В интонации — наше отношение к людям, — объяснила Полина.

— Обещаю, что буду следить за своими интонациями. Но…

— Что — но?

— Я ему ничего не скажу… Но тебе не кажется, что .сегодня именно Костя все подстроил таким образом, чтобы они застали нас в неловком положении? — высказал свое предположение Буравин.

— Почему ты так решил? Дурацкая случайность, мы сами виноваты, Виктор, — не согласилась Полина.

— Да в чем, в чем виноваты? В том, что как любые нормальные молодожены не можем оторваться друг от друга, нам не хватает ночи, не хватает суток… — Буравин со страстью обнял Полину, но она отстранилась.

— Виктор, а ты давал ключ Алешке? — Полина вдруг стала кое-что понимать.

— Конечно. Еще давно. Мне тоже показалось странным, что Лешка мог открыть дверь своим ключом. На него это не похоже. А Костя как человек более опытный и… менее чувствительный, говоря твоим языком, он мог вполне все просчитать и предугадать.

— Да. Но зачем Косте это было нужно? — спросила Полина недоуменно.

Буравин развел руками. Они немного помолчали. Наконец Полина приняла решение:

— Виктор, мне кажется, то, что мальчишки вошли в квартиру без предупреждения — это досадное недоразумение. И чем раньше мы об этом забудем, тем лучше. Мне и так стыдно… Мне не хочется ни об Алеше, ни о Косте думать плохо. И я тебя прошу — сделай все возможное, чтобы сейчас они были заинтересованы в общении с тобой.

— Прости… Можно, я сейчас тебе самой напомню про интонации? — остановил ее Буравин. — Ты со мной говоришь, как с коллегой, которому выдаешь план-задание на экспедицию… Почему так жестко?

— Извини. Жестко — значит, я еще не успокоилась. Витенька! Ребята могут сейчас ополчиться против тебя, потому что Борис очень обижен. Встать на сторону отца в конфликте — это же логично.

— Я понял. И постараюсь не допускать и не развивать никаких конфликтов, — пообещал Буравин.

— Вот и хорошо, — вздохнула Полина. — Когда мы станем дважды родственниками, не хотелось бы при этом стать огромным семейством со склоками и конфликтами.

— Согласен, — улыбнулся будущий дважды родственник Буравин. — С Костей, я думаю, мне —поможет найти общий язык дочка.

— А разве Катя сама сейчас на твоей стороне? — поинтересовалась Полина.

— Когда я с ней поговорю о приданом, все наладится, — пообещал Буравин.

— Понятно… Кстати, Алешка, по-моему, вовсе не думает о деньгах, — заметила Полина.

— Леша — да, — согласился Буравин. — Он ревнует. И я придумал, что можно сделать.

— Раз придумал, расскажи, — попросила Полина.

— Я пойду к Сан Санычу, поговорю с ним об этом. Думаю, Сан Саныч поможет.

Борис Самойлов наконец-то дождался того состояния, когда выпитый алкоголь слегка притупил боль, вызванную уходом Полины.

Самойлов ходил по квартире, немного покачиваясь, и вел беседу с умным и понимающим его человеком — с самим собой.