Большие неприятности - [40]

— Я же вам сказала, что ее нет дома, — возразила Анна.

— Мисс Герк, — не отступала Моника, — вы не возражаете, если мы на минуту войдем?

— Нет… то есть да, возражаю… Пожалуйста, не входите.

— Мисс Герк, у вас что-то случилось?

— Нет, — голос Анны прозвучал напряженно. — Ничего.

Моника и Уолтер переглянулись. Они понимали, что без ордера не имели права ворваться в этот дом.

— Хорошо, миссис Герк, — проговорила Моника. — Я дам вам свою визитную карточку и буду признательна, если вы позвоните, когда вернется Дженни. Ладно?

— Ладно, — ответила Анна, принимая карточку. Ее рука дрожала, и в ее глазах Моника увидела нечто такое, что, не отдавая себе отчета, почему так поступала, нажала плечом на дверь и переступила порог.

— Вы не могли бы ехать чуточку быстрее? — попросил Элиот водителя такси. Тот поднял глаза и несколько секунд изучал лицо пассажира в зеркальце заднего вида. Действия шофера ни в коем случае не были опасными, потому что он ехал со скоростью примерно восемь миль в час. За годы наблюдений Элиот подметил, что, в отличие от других городов, где таксисты норовят ехать быстрее остальных, в Майами они обычно тащатся в темпе заморенной скотины. И заподозрил, что его шофер чем-то накачался.

— Что за великая спешка? — поинтересовался таксист, все еще глядя на Элиота, а не на дорогу.

— Неотложное дело, — объяснил тот.

— Ах вот как, — произнес водитель, но нисколько не прибавил скорости. Наоборот, обдумывая услышанное, он поехал еще медленнее. А через несколько секунд спросил: — Карамба-стрит — это которая?

— Не Карамба, — поправил его Элиот. — Гарбанзо-стрит.

Новая порция информации заставила таксиста еще притормозить.

— Мне послышалось, вы сказали «Карамба».

— Нет! — Элиот начинал выходить из себя. — Гарбанзо!

Еще одно умственное усилие, и таксист поехал медленнее, чем Элиот ходил пешком.

— Сказать по правде, — признался он, — я никогда не слышал о Карамба-стрит.

— Знаете что, — взорвался Элиот, — давайте…

— Да нет же, я вовсе не утверждаю, что Карамба-стрит не существует. Я хочу сказать, что ни разу о такой не слышал.

— Ну вот что, пожалуйста, отвезите меня побыстрее на Гарбанзо-стрит.

— Что за великая спешка? — поинтересовался таксист.

— Неотложное дело, будь оно неладно!

— Хорошо, хорошо, только не надо кричать, — водитель снял обе руки с руля в знак того, что, ш-ш-ш, с него довольно. — Только замолчите.

Когда Моника пробилась в парадное дома Герка, Анна отшатнулась назад. Моника пронеслась мимо, еще не понимая, что она искала. И внезапно остановилась.

Отставший на два шага Уолтер, которого необыкновенно удивило решение Моники вломиться в дверь, начал было говорить:

— Боже мой, что ты вытворяешь… но тут же осекся, потому что увидел то, что уже видела она: на пороге гостиной, за Анной, стоял Снейк и целился в них из пистолета. Уолтеру он показался не меньше чем сорок пятого калибра.

— Угроблю вас обоих, — произнес Снейк. — Клянусь Богом, дадите малейший повод — прикончу немедленно.

— Да мы не… — начала Моника.

— Заткнись! Заткнись и руки вверх! Эдди, давай сюда!

Эдди подошел и увидел двух полицейских с поднятыми руками.

— Господи, Снейк…

— И ты заткнись, черт тебя подери. Закрой дверь, забери у них пистолеты и тащи сюда.

Эдди закрыл дверь, приблизился к Монике, расстегнул у нее на поясе кобуру и, вытащив «Глок-40», ощутил, какой он увесистый. Затем забрал оружие у Уолтера. Тот надувал бицепсы на поднятых вверх руках и изображал твердый как кремень взгляд, но Эдди так и не встретился с ним глазами.

Он нес полицейские револьверы, как двух бешеных ласк, и наконец отдал Снейку, который тут же распихал их по карманам. С тремя волшебными палочками Снейк почувствовал себя совершенно уверенным. Явление полиции было неожиданным. Но он ведь справился! У Снейка созрел новый план. И, просчитывая в уме свои действия, он остался им доволен.

Он жестом приказал Анне и полицейским войти в гостиную.

— Все сюда.

— Вы делаете ошибку… — начала Моника.

— Ошибку сделаешь ты, дамочка-коп, если еще хоть раз откроешь свой поганый рот. Полицейские сучки истекают кровью не хуже, чем полицейские-мужики, — Снейку понравилось, как у него это вышло — звучало так, будто говорил самый настоящий босс. Когда все оказались в гостиной, он потребовал:

— Вот что, дамочка-коп, забери наручники у этого культуриста и пришпиль его… вон к той штуковине, — он показал на массивный, восемь футов в высоту и восемь футов в ширину, стеллаж из стальных труб. На его полках стояла стереосистема, декоративные вазы и фотография Анны и Дженни в раме.

Моника вытащила из чехла на поясе Уолтера на ручники и застегнула один на его левом запястье, а другой на стальной вертикальной трубе стеллажа.

— Крепче на руке, — распорядился Снейк.

Она взглядом попросила у Уолтера прощения и защелкнула наручник плотнее.

— А теперь брось мне ключи.

Моника взяла у напарника ключи и кинула их Снейку.

— Ну, дамочка-коп, теперь пристегивай своими наручниками вот этого козла сюда, — Снейк сначала указал на Артура, потом на другой конец стеллажа. Он решил, что полицейский с мускулами и босс представляли в доме самую серьезную угрозу.