Большие неприятности - [42]

— Немедленно говори.

Уолтер дважды вдохнул и выдохнул через нос.

— Ключи в машине, гондон.

При слове «гондон» Снейк нажал на курок. Он хотел укокошить копа — целился прямо в него. Но когда надавил на спуск, ствол дернулся, и пуля пролетела в нескольких дюймах от головы Уолтера. Снейк удивился: вырубив без всяких усилий Джерри Спрингера, он посчитал себя прирожденным стрелком. Но заметив, как здоровенный мужик от страха присел, почувствовал себя лучше и решил притвориться, что дал предупредительный выстрел.

— Следующая, гондон, угодит в твою противную рожу, — Снейк повел пистолетом в сторону Пагги, который, скукожившись на полу, надеялся, что о нем позабыли. — Бери чемодан.

Пагги вздохнул, встал и взял контейнер.

Снейк подхватил Дженни под мышку и бросил Эдди: — Пошли. Надо успеть на самолет.

«На какой самолет?» — удивился Эдди, но ничего не спросил. Ему не светило идти с этим новым, совершенно сдуревшим Снейком. Но с другой стороны, и с копами оставаться не с руки. И Эдди нехотя поплелся за Снейком, который за руку волочил Дженни и подталкивал в вестибюль Пагги.

Сначала Снейк собирался просто всех перестрелять. Но поразмыслив — надо же заботиться о будущем — решил, что патроны пригодятся, когда он начнет утверждать на Багамах свое босство. К тому же он где-то слыхал, что, если убить полицейского, можно огрести куда больше неприятностей. По его соображению, пленники не представляли угрозы: мужчины в наручниках, женщины связаны. У него в кармане полно бабок, в чемодане — кто бы сомневался — дорогие наркотики. У него три пистолета. С ним испуганная молоденькая милашка, с которой позже, когда будет время, он на славу позабавится. Мир его — это точно. А подумать только — еще сегодня утром он влачил жалкое существование.

Снейк открыл дверь, и в этот миг из гостиной раздался хриплый, отчаянный голос Анны.

— Оставь ее, пожалуйста! О Боже, пожалуйста, оставь!

— Не волнуйся, мамочка, — бросил он через плечо. — Я позабочусь, чтобы она не скучала, — и закрыл дверь.

Секунду или две в доме все звуки перекрывал наполненный мукой стон Анны.

— Ты слышал выстрел? — спросил Леонард.

— Похоже на пистолетный, — ответил Генри. — Где-то в доме.

Они стояли под деревом Пагги. Генри силился перевести дыхание. Десять минут он карабкался на платформу. Нашел там винтовку, завернутую в кусок полиэтилена и все еще с патроном в патроннике, и затем, обдирая руки, спустился на землю.

— Думаешь, шлепнули нашего приятеля? — продолжал Леонард. — Банда колготочников положила нас на лопатки?

— Возможно, — Генри направился к дому. — Или кто-нибудь прищучил их.

— Или, — Леонард последовал за ним, — кто-то наконец пристрелил собаку.

Снейк приказал Пагги положить контейнер в багажник полицейской машины, забраться туда же, после чего захлопнул крышку. Дженни он посадил на заднее сиденье и сам устроился рядом.

— Ты поведешь, — бросил он Эдди.

— Я никогда не управлял патрульной машиной, — ответил тот. А если по правде, он уже пятнадцать лет вообще не управлял никакой машиной. Да и в тот раз, когда сел за руль ворованной, то заехал на ней в канаву.

— Машина как машина, — буркнул Снейк, который в автоделе был тоже ни ухом, ни рылом, и по этому назначил шофером Эдди. — Двигай!

— Куда?

— В аэропорт.

— А это где?

— Готов поспорить, это знает наша девчонка, — Снейк схватил Дженни сзади за шею и больно стиснул. — Скажешь, крошка?

Дженни от боли вскрикнула и кивнула.

Снейк еще несколько раз сдавил ей шею.

— Славная милашка.

— Так вы сказали, Гарбанзо-стрит? — переспросил водитель.

— Гарбанзо, — подтвердил Элиот. — Следующая направо.

Осмысливая эту информацию, таксист несколько сбросил скорость.

— Здесь направо?

— Да, здесь, — чтобы не завопить, Элиот впился пальцами в сиденье.

На перекрестке шофер остановился совсем и впился глазами в табличку. Он изучал ее так, словно намеревался обнаружить в вечернем небе новое созвездие. И наконец произнес:

— Гарбанзо.

— Христос Вседержитель! — возопил Элиот и, распахнув дверь и швырнув на сиденье двадцатидолларовую бумажку — меньшую банкноту, что нашел в кармане, — выскочил из такси и побежал к дому Герков.

А шофер посмотрел на деньги, на его удалявшуюся фигуру и недоуменно промолвил:

— Что за великая спешка?

Эдди повернул ключ зажигания, и восьмицилиндровый двигатель большой патрульной машины ожил. По радио трескучие голоса произносили какие-то цифры, и от этого он занервничал. Обернулся и взглянул через заднее стекло.

— Там ворота.

— Знаю я эти ворота, — отозвался Снейк. — Вали в них задом, и они откроются.

Эдди осторожно перевел рычаг коробки передач в положение заднего хода и нажал на газ. Двигатель взревел. Автомобиль содрогнулся, но с места не тронулся.

— Он не едет, — пожаловался Эдди.

Снейк перевесился через переднюю спинку.

— Отпусти ручник, дурында, — он показал на рукоятку с надписью «Тормоз» у левого колена водителя.

Не прекращая газовать, Эдди отпустил ручку. Покрышки взвизгнули, машина рванула назад и высадила ворота. Они с ревом вынеслись на Гарбанзо-стрит. Эдди бешено топнул правой ногой по тормозной педали и повернул руль. Оставляя полосы дымящейся резины, патрульная машина развернулась вокруг своей оси, дважды качнулась на амортизаторах и застыла.