Большие каникулы Мэгги Дарлинг - [95]

Леонарда Мойля обязательно пригласили бы, если бы в сентябре того же года он не умер от тромбоза аорты, после чего его прах был развеян меж покрытых водорослями камней близ его любимого летнего дома в Бар-Харборе.

Федо Прадо из Нью-Йоркского балета не позволил прийти на праздник вирус СПИДа. Люциус Милштейн лишил себя жизни (удушение с помощью газовой духовки à la Сильвия Плат[41]) после того, как журнал «Нью-Йоркер» назвал его «сущим мошенником» в репортаже, посвященном бьеннале Музея Уитни. Милштейна давно считали психически нестабильным, он угрожал покончить с собой столько раз, что даже агент по продаже произведений живописи смеялся над его постоянными угрозами. Наутро после того, как тело Люциуса обнаружили в его квартире-мансарде на Уэст-Бродвее, цена на его «мошеннические» картины увеличилась в четыре раза.

Матери Мэгги, Айрин, и ее отчима, Чарли, не было на рождественском ужине потому, что Мэгги терпеть их не могла, какой бы виноватой она после этого себя ни чувствовала.

Нина Стегман вернулась, но уже не наемной работницей, а подругой. Теперь она владела удивительно популярным рыбным рестораном «Nautilus» на берегу пролива в Фэйрфилде. И где, вы думаете, ее можно было в этот вечер отыскать, в пору поварской горячки, предшествующей празднику? Конечно же, на кухне, помогающей усадить «ангелов» верхом в их вкусные «седла», проверять ветчину, пробовать сливовый пудинг и взбивать густой крем. Но в основном Нина делилась опытом с Рози Блай, в прошлом девушкой с розовыми волосами, работавшей продавщицей на Коламбус-авеню, которая произвела на Мэгги такое сильное впечатление своей уравновешенностью и самообладанием, что та дала ей возможность попробовать себя в роли старшей на кухне фермы Кеттл-хилл. Рози великолепно проявила себя в течение нескольких месяцев, прошедших с трагического дня ухода Линди из этого мира.

В связи с Линди стоит упомянуть, что Бадди Хэйган, проживавший в последнее время в Голливуде, штат Калифорния, узнав, что он не инфицирован вирусом СПИДа, переехал в бенедиктинский монастырь в Новато, принял обет, отдав свой дом, «мерседес», мобильный телефон и все остальное, кроме ручки «Монблан-Дипломат», и посвятил жизнь служению Христу и человечеству.

Лоренс Хэйворд по сравнению с прошлогодним Рождеством поправился на сорок пять килограммов.

Не были приглашены на праздник и члены «Шайки делового обеда» (они же — артисты из группы «Сладкие как смерть»), они вообще отсутствовали в этом грешном мире, поскольку были застрелены при задержании, организованном совместно ФБР, Агентством по контролю за применением законов о наркотиках и Бюро по контролю за алкоголем, табаком, оружием и взрывчатыми веществами. Накануне власти получили информацию о готовящемся грабеже в ресторане «Bouley Bakery» в день празднования Хэллоуина и приняли решение замаскироваться под клиентов и обслуживающий персонал, чтобы устроить ловушку для бандитов. В ходе операции проявился «закон Мэрфи»[42], в результате чего погиб один агент Бюро по контролю за алкоголем, табаком и оружием и все члены банды. Права на публикацию их биографий были куплены компанией «Дисней Корпорейшн», которая планировала создать полнометражный мультфильм с целым рядом детских характерных героев, положив в основу их подвиги в стиле «Робин Гуд хип-хоп». Их неожиданная кончина (и секреты, умершие с ними) позволили Хуперу Дарлингу вернуться из своей ссылки в Риме, где он поселился в мансарде на улочке за пьяцца Навона и провел полгода, делая зарисовки архитектурных памятников Ренессанса и античной древности, готовясь к курсу архитектуры в колледже Нотр-Дам.

Хупер был дома уже месяц. В этот замечательный праздничный рождественский вечер он никуда не уходил и был полностью занят ухаживанием за Сарой Джейн Фойерветер, которая стала помощником редактора в новейшем предприятии Мэгги Дарлинг, ежемесячном журнале «По советам Мэгги Дарлинг», где публиковались рецепты, советы по домоводству и садоводству. Журнал сразу же стал хорошо раскупаться в газетно-журнальных киосках в аэропортах, и после четырех месяцев издания его тираж достиг почти миллиона экземпляров. Хупер и Сара Джейн представляли собой приятную пару. Они были полны жизненных сил, надежд, красоты и могли служить образцом правильного поведения. То же самое можно было сказать и об отце Сары Джейн, Уолтере Фойерветере, и маме Хупера, Мэгги Дарлинг. Только картина, которую они представляли собой, была не фигуральной, а буквальной — созданной и зафиксированной на пленку в этот праздничный вечер Регги Чаном. На этой картине они стояли под руку в музыкальной комнате на фоне горящего камина, полные мимолетного чувства волшебного ожидания, когда все, о чем можно беспокоиться, было сделано до того, как прибыли первые гости.

Ко Дню Колумба Уолтер прекратил притворяться, что он ведет свое собственное хозяйство, и переехал в дом (а соответственно, и в спальню) своей возлюбленной хозяйки на ферме Кеттл-хилл. Он по-прежнему руководил работами в саду, но вдобавок еще стал и управляющим делами Мэгги, и на нем лежала главная ответственность за организацию нового журнала и наем работников для него. Он также вел переговоры об организации передачи с участием Мэгги Дарлинг по средам двадцать шесть раз в год в телевизионной программе «С добрым утром, Америка» (за миленькие три миллиона четыреста тысяч долларов в год) и занимался лицензированием линии кухонного оборудования «Мэгги Дарлинг» для компании «Нейман Маркус» и линии именной одежды для «Гэп». Бракоразводный процесс должен был состояться где-то ближе ко Дню святого Валентина, независимо от того, приговорят Кеннета к смертельной инъекции или нет. На ферме Кеттл-хилл шептались, что к весне нужно ждать свадьбы.