Больше никаких признаний - [23]

Возможно, я молчала на заднем сиденье Джейми из-за стыда. Я не планировала, чтобы меня вырвало на выставке Рейчел. В самом деле, не планировала. Хоть маленькая часть меня и думает, что это смешно, большая часть знает, что я повела себя крайне плохо. Даже крайне отвратительно. Откуда Рейчел могла знать о событиях, которые последние два года все называли моими «смягчающими обстоятельствами»?

Скажу в свою защиту, что мои смягчающе обстоятельства критичны, особенно, если я стою перед видео с взрывами в Ираке, которые она называет «первоисточником».

Она хочет первоисточник? Я ей дам первоисточник.

Мамы нет дома — она у родителей Трейси отмечает Рождество с Питером и Трейси. Но если бы она была дома, думаю, Джейми довел бы меня до входной двери и оставил там без объяснений. Мы планировали потусоваться с Питером и Трейси после праздника, но уже могу сказать, что этого не случится — Джейми на полпути к выходу, пусть даже он и стоит рядом.

Я открываю глаза и медленно сажусь, размышляя вырвет ли меня еще раз.

— Думаешь, с сыром было что-то не то? — я хватаюсь за желудок, не вполне готовая разогнуться. — У него такой странный был цвет.

Я плюхаюсь на спину, вытаскиваю из-под головы подушку с вышитым Санта-Клаусом и прижимаю ее к груди. Мне нужно убраться из гостиной, пока мама не пришла, но я не могу двигаться. Пока не могу.

Джейми продолжает молчать.

Вместо извинений за то, что прилюдно поставила его в неловкое положение и устроила отвратительную сцену — а я знаю, что так и надо было поступить — я позволяю своему смущению превратиться в гнев.

— Смотри, если ты можешь работать в баре и ходить с фляжкой, то и я могу выпить пару стаканчиков вина на открытии выставки «искусств».

Я ставлю кавычки в воздухе, чтобы продемонстрировать, что я думаю о работах Рейчел на случай, если он ничего не уловил из-за моей истерики на выставке. Мой мозг уговаривает рот заткнуться ко всем чертям, но у меня все-таки вырывается:

— Кстати, когда ты получил результаты экзаменов?

Открывается входная дверь, прерывая наше искрометное одностороннее общение и впуская внутрь холодный декабрьский воздух, приятно овевающий мое вспотевшее лицо. Заходят Питер и Трейси, с которой я не виделась за пределами школы уже много-много недель, если не считать наши ритуальные поездки на вокзал. В день, когда мой брат приехал домой на новогодние каникулы, ей почему-то не нужно ехать в город, и она с легкостью может отказаться от вечеринки у ее родителей при условии, что он тоже уйдет. Все это очень удобно.

В «Убить Золушку» есть целая глава о том, как девушки обращаются друг с другом, когда в поле зрения появляется парень. К сожалению, не могу вспомнить ни единой вещи из нее.

— Привет, чувак, — говорит Питер, пожимая руку Джейми.

Трейси бросает взгляд на меня и прищуривается.

— Ты пьяная?

В Йеле, стране с фондами в стопицот долларов, подают несвежий сыр, ты можешь в такое поверить?

Трейси смеется.

— Тебе нужны вода и аспирин.

Она поворачивается к Джейми, подразумевая, что он должен взять эти заботы на себя, но Джейми в последний раз злобно смотрит в моем направлении и идет к двери.

— Вы с нами не пойдете? — смущенно спрашивает Питер. — Как-нибудь в другой раз.

Еще одна волна ледяного воздуха, и Джейми резко захлопывает за собой дверь.

— Пока, — кричу я так язвительно, как только могу.

Питер и Трейси переглядываются.

— Я принесу воду, — говорит она, уходя на кухню.

— И что это было? — спрашивает брат.

— Ну, Мамочка, мы ходили на открытие выставки. Какой-то девочки из Йеля, знакомой Джейми.

— И ты напилась… почему?

— Я не пьяная, — говорю я. — Ты знаешь, как они раздают эти маленькие стаканчики отвратного вина? Я выпила парочку. И съела немного прогорклого сыра.

Я слышу его проповеднический тон еще до того, как он открывает рот.

— Роуз, ты должна быть осторожной. У тебя брат с зависимостью, помнишь?

— У меня брат, у которого была зависимость.

— Я рад, что ты во мне так уверена, но я всегда буду…

…зависимым и бла-бла-бла, анонимные алкоголики, бла-блабла, анонимные наркоманы.

Я кидаю в него подушкой с Санта-Клаусом, думая, что веду себя смешно.

От шока на его лице я практически трезвею.

Питер упорно работал, чтобы изменить свою жизнь, а я высмеиваю тот факт, что он ходит на встречи? Что за хрень со мной творится?

Он делает глубокий вдох.

— Ты злая, когда пьяная. Как я. А это значит, что тебе вообще не стоит пить.

— Но если бы ты там был, Пит… — теперь я хнычу. По-настоящему хнычу. Я смотрю на это, как будто наблюдаю за кем-то другим, как будто не могу себя контролировать.

Трейси возвращается с водой и аспирином. Она поднимает брови, глядя на Питера, а потом на меня.

— Что случилось на выставке? — спрашивает она, пытаясь помочь мне принять аспирин в лежачем положении.

— Помнишь, я тебе рассказывала про девушку… Рейчел, которой нравится Джейми? Знаешь, как называлось ее «произведение искусства»? — я поворачиваюсь к Питеру, понимая, что сейчас он перейдет на мою сторону. — «Нефть ценой Колыбели Цивилизации — насилие в Ираке».

Трейси пару секунд выглядит озадаченной — не может понять, почему это вызвало у меня рвотный припадок. Это многое говорит о моем теперешнем месте в ее сознании. Но потом она смотрит на Питера, который сразу улавливает суть, и в ее взгляде появляется отблеск понимания.