Больше не приходи - [5]
— Никого, — смущенно пробормотал Валерик.
— А вот и нет. Туда глянь-ка!
Настя смотрела на реку. Они взобрались уже на горку, к Дому, и отсюда хорошо виден был мост и дорога, по которой они пришли. У поворота реки белел пляжик. Там распростерлась загорелая, сверкающая от какого-то масла фигура Егора.
3. Дом и русалка
Дверь в Дом, как и ожидалось, не была заперта. На ней белела эмалевая, с отбитым уголком, табличка “Прiемная” — буквы старинные, изящные, длинные-длинные, какие сейчас признаны негигиеничными, портящими глаза.
Валерик и Настя друг за другом ступили в полутьму. Когда глаза пообвыкли, стало ясно, что “прiемная” и есть одна огромная комната почти без перегородок, однако, со множеством закоулков. Закоулки получались, потому что вся “прiемная” была буквально забита всевозможнейшей мебелью, стоявшей как попало. Старинный буфет под невообразимым углом примыкал к платяному шкафу, из-за которого высовывались увечная конторка и ширма, затянутая гофрированным шелком, страшно грязным и рваным. Особенно много было кустарных столов и столиков — от рукодельного, на единственной, непомерно пузатой точеной ноге, до обеденного семейного, который стоял, кротко опустив к полу полукруглые, на шарнирах, крылья. Казенный дерматиновый диван блистал твердыми валиками, похожими на пушечные стволы. Были здесь и полосатая оттоманка, и железные кровати с бомбошками и без бомбошек.
— Вот это да! Чудесно! — закричала Настя. С Валериком она скучала, но среди мебельной дребедени развеселилась, забегала, обнаруживая все новые сокровища. Вот у стены громадный тусклый рояль “Шредер”; струны оголены, многие порваны и торчат спиралями. К роялю прислонилась древняя водосточная труба, вся в железных розочках и с жестяной бахромой вокруг раструба. И все это завалено горами мелочей: шкатулками из ракушек, базарными аквариумами — пузырями с парафиновыми рыбками, дурацкими стеклянными и пластмассовыми вазами, с цветами, бумажными и когда-то живыми, а ныне усохшими.
— Ну, что же ты молчишь? — не унималась Настя. — Разве не прелесть?
— Да, Кузнецов любит кич, — угрюмо ответил Валерик. Ему уже было ясно, что ничего не сбудется из того, что он напридумывал про себя и Настю. Даже ужаснуло, что они здесь вдвоем и совсем одни (про Егора он почему-то забыл). Он стал смущенно разглядывать черные иконы на стене, но ничего не смог на них разобрать. Зато пониже были прибиты и превосходно читались эмалевые указатели: “Касса”, “Дамская уборная”, “Выходъ”. С афонинского вокзала, что ли? А вот и картины на клеенке: сад с цветами, какие цветут на подносах, русалки, девица в беседке, смешной толстый лев с коленками, загнутыми не в ту сторону. Источник вдохновения!
— Причем тут кич? — возмущалась Настя. — Ну да, допустим, кич. Но подобрано с большим вкусом. Смешные вещи, хлам, а совсем не похоже на свалку или чулан у Плюшкина. Невероятно стильно. Расставлено, словно в какой-нибудь пьесе. Пусть все ободранное, но стиль! Есть стиль! Кино!
Она покружилась, завальсировала, расставив руки, хотя в джинсах совсем непохоже вышло на вальс, крутанулась и с размаху упала на оттоманку. Даже под ее легким телом громко выстрелили пружины — не в лад, одна за другой. Настя блаженно вытянулась и закрыла глаза. Как в кино!
Валерик не знал, что ему теперь делать: перед ним лежала распростертая Настя, волосы легли пепельным веером, на носке повисла босоножка, и все это так красиво. Но явно не для него. Сделай он шаг, поцелуй эту босоножку — ведь взовьется, возненавидит. Она это умеет.
Да, он из другого фильма…
Он смущенно глотнул слюну, немного потоптался и тихо, согнувшись, как от постели тяжело заснувшего больного, двинулся к двери. Во дворе он с удивившим его облегчением подставил лицо солнцу и сел на траву. “Фу, весь мокрый. Что теперь делать? Никого вокруг. Не бежать же?” — думал он и твердо уже был уверен, что все испорчено. Но когда? Кем?
Он посидел, отдышался. В Доме слышались Настины шаги. Глупость, комплексы, надо встать и весело, как ни в чем ни бывало, к ней вернуться. Но никуда он не пошел, потому что заскрипели ступени лестницы, той самой, выглядывающей из-за угла. В щелях и скрипе мелькнуло что-то яркое, и на обращенном к Валерику последнем лестничном марше возникли крупные и стройные ноги, при них крошечная зеленая юбка и через бело-телесную полоску живота яркая фиолетовая майка с какой-то надписью, так растянутой и искаженной двумя крутыми волнами большой груди, что прочесть ее стало невозможно. Последним показалось круглое нежное лицо, глаза, голубые яркой цветочной (а не водяной, прозрачной) голубизной. Губы были щедро накрашены серой перламутровой помадой. Ничего этого Валерик прежде не видел, но красавицу моментально узнал. Именно она — преображенная, нагая, размноженная в толпы — плескалась в кобальтовых омутах, завивала венки, глядела сонной луной с кузнецовских небес. “Он гений, — привычно повторил Валерик, — что он из нее сделал!” Он вскочил так почтительно и изумленно, будто по скрипучей лестнице спускалась сама Джоконда.
— Здравствуйте!
Русалка равнодушно ответила, но Валерик нашел необходимым поддержать светский разговор:
Несостоявшийся программист Илья частенько чувствовал себя неуязвимым зрителем, меняющим картинки на мониторе. Наблюдать за окружающими со стороны было ужасно забавно, особенно за обитателями соседнего дома. Он, подобно нордическому замку из любимой Илюхиной компьютерной игры, кишел нечистью и привлекал молодого авантюриста не меньше, чем легкомысленная красавица Ксюша. Неожиданно Илья оказался втянут в поединок с роковыми страстями, в котором только в награду за подвиги рыцари получают принцесс, даже тех, которые этому и не рады.
На даче богача Еськова бурно отмечали католическое Рождество. Внезапно веселье было прервано резким женским воплем. В спальне горничная обнаружила мертвого хозяина с огнестрельной раной. Основания убить его были у многих. Следователь, по прозвищу Железный Стас, опрашивает всех присутствующих и внезапно среди мастеров, украшавших хоромы Еськова, встречает старого друга, Николая Самоварова. Вместе они безошибочно вычисляют убийцу…
Костя Гладышев с удовольствием откликнулся на предложение бывшего одноклассника посторожить дачу в живописном Копытином Логе. Костя собирался в тишине и покое поработать над новой книгой под названием "Амулет вечности", продолжением романа "Коготь тьмы", высокомерно отвергнутым ответственным редактором литературного альманаха "Нетские увалы". Однако "тихое" местечко оказалось крайне беспокойным. Убийства и охота за украденным золотом оказались отнюдь не самым страшным, что творилось в округе…
Коля Самоваров, ныне реставратор музейной мебели, в душе так и остался сыскарем, хотя давно не работает в милиции. Поэтому версия об убийстве музейного сантехника показалась ему хоть и удобной, но неубедительной. Для следователя всё было просто и ясно: сантехник отмечал получку с другом, собутыльники чего-то не поделили, ссора закончилась ударом по голове… Найти, с кем покойный пил перед смертью, — и все дела! Но дотошного Колю Самоварова эта гипотеза не удовлетворяла, поэтому он предпринял собственное расследование, изрядно взбаламутив тихие омуты музейного закулисья…
В провинциальном городке снимается сериал. Неожиданно на съемочной площадке обнаруживают труп неизвестного, и бесследно исчезает режиссер местечковой телевизионной саги. Милиция бодро принимается за дело. И быстро обнаруживает криминальные следы: нелегальную торговлю наркотиками, бандитские разборки, левые фирмы, неуплату налогов. Но все это совершенно не объясняет, куда делся режиссер. Для того чтобы разобраться в запутанных отношениях людей искусства, нужен человек с гибким и нестандартным мышлением, и такой человек в городе есть.
Вика Царёва считала, что всё у неё в полном порядке. Хорошая работа, прекрасная семья, любящий муж. Пока случайно не обнаружила, что любящий муж любит, по всей видимости, не её, а совсем другую женщину. Вика сначала не хотела верить в худшее. Может быть, её благоверный действительно по ночам проводит инвентаризацию на складе в компании столь же ревностно трудолюбивой сослуживицы? Вечерняя слежка закончилась для Вики тем, что она стала свидетельницей не только мужниной измены, но и заказного убийства. Милиция и преступники пытаются найти незадачливую сыщицу с одинаковым рвением, хотя и с разными целями.
Конечно, Алиса не прочь была снова встретиться со своим инопланетным другом Бернардом. Вот только лучше бы эта встреча произошла при других обстоятельствах. Друг в тюрьме, а ей грозит арест за незаконное проникновение на планету. Кто заманил Алису на место преступления? При чем тут искусственный разум? Что спрятано в тайнике жертвы и почему местные жители так боятся технологий? Чтобы спасти друга и самой не оказаться за решеткой, Алисе придется найти ответы на эти вопросы и разоблачить убийцу.
Семья Куликовых вновь в центре событий: таинственные незнакомцы, убегающие от похитителей голышом по лесной дороге, чужие секреты, раскаявшиеся убийцы, – и троицу нахальных детей опять не удается удержать от преследования опасных преступников. Впрочем, с такой семейкой у преступников просто нет шансов.
Винсент Страффорд – детектив-искусствовед. Он специализируется на предметах искусства.В первой книге ему предстоит узнать, кто из гостей лорда Бекдема украл его египетскую статуэтку.
Неужели закадычная подруга Ники в четвертый раз собралась замуж? На этот раз, похоже, Юльке повезло: Вадим умен, добр, красив да вдобавок еще и богат. Но счастье кончилось быстро: однажды молодая жена проснулась в супружеской постели… с пистолетом в руке. А рядом – бездыханное тело горячо любимого мужа. Вадим в коме, Юлька в тюрьме. Вся надежда на Нику, но как доказать, что подругу подставили? Может, повнимательнее присмотреться к многочисленным родственникам Вадима? Тем более после череды «несчастных случаев» их становится все меньше и меньше…
Наконец-то частному детективу Валерии Протасовой досталось настоящее серьезное дело! Раньше только за неверными супругами следила и даже пропавших котов искала, а тут – страховая компания не хочет выплачивать два миллиона баксов страховки за жизнь погибшего бизнесмена Чернова, утверждая, что он покончил с собой. Но Валерия уверена – самоубийством тут и не пахнет! И первым делом решает навестить Людмилу, безутешную вдову. Ведь муж был так богат, а соблазн велик…
Покой Мускаунти все время кем-то или чем-то нарушается. Сначала в номере пикакского отеля, где остановилась таинственная незнакомка в чёрном, прогремел взрыв, затем город взбудоражила череда мелких краж.И если бы не страсть Коко к сырам и мистическим историям, Квиллеру долго пришлось бы докапываться до истоков этих преступлений.
Провинциальный театр выразил желание запказать набор стульев для спектакля "Отелло", и Николай Самоваров, приработка ради, отправился в захолустный Ушуйск. И почти сразу пожалел об этом. В театре бушевали страсти; зависть и неудовлетворённое честолюбие подогревались артистическим темпераментом, любовные треугольники накладывались на любовные пятиугольники… Когда одна из главных участниц театральных интриг была найдена задушенной, обстоятельства сложились так, что Самоварову, бывшему милиционеру, а ныне скромному ремесленнику, пришлось стать детективом поневоле.
Директор музея Ольга Тюменцева в панике: внезапно обнаружилось, что несколько картин, которые она так удачно сосватала местному банкиру и коллекционеру Галашину, – подделка. Галашин, как назло, похвастался своей коллекцией перед знаменитым экспертом Козловым, а его приезд ожидался со дня на день. Самоваров, бывший опер, а ныне музейный реставратор, утешать начальницу несбыточными надеждами не стал. С присущей ему прямотой Николай заявил, что спасти положение может только невероятное стечение обстоятельств…
А ведь начиналось всё вполне благополучно… Николаю Самоварову почти удалось выменять отличный самовар для своей коллекции, но тут его владелец неожиданно умирает — на первый взгляд, по естественной причине. Пришлось договариваться с наследником. Тот, известнейшая в городе личность, оказывается весьма загадочным человеком, и чем больше Самоваров узнаёт о его странной жизни и жизни других странных людей, вращающихся вокруг него, тем больше возникает вопросов…