Больше, чем что-либо на свете - [42]

Жена уснула у Северги на плече, обняв её руками и ногами, словно боялась потерять. Остаток ночи промелькнул, как падающая звезда; завтракали они в постели, то и дело целуясь, и навья закармливала супругу пирожными. Потом было совместное мытьё в купели, где сладкая нежность повторилась.

– В попку пока больше не надо, ладно? – краснея и смущаясь, попросила Темань. – Побаливает...

Северга расхохоталась и потеребила её за подбородок.

– Ладно, отдохни.

Дом услужливо подал ей пахнущую свежестью крахмальную рубашку и всё остальное платье. Пока Северга облачалась, Темань в лёгком халатике поглаживала ей лопатки и ягодицы, ловя под одеждой изгибы её сильного подтянутого тела. Уцепившись за пояс штанов Северги, она поддёрнула их и сама застегнула. Навья посмеивалась, позволяя ей себя одевать:

– Ты, похоже, тоже здорово проголодалась, крошка. Что, дорвалась до моих прелестей?

– Мы обе дорвались друг до друга, – жарко шепнула Темань, шаловливо скользя рукой Северге между ног.

Это была уже не роль, Северга чувствовала это живым, жарким сгустком желания. Хоть скидывай всю одежду снова и прыгай в постель... Впрочем, навья сдержалась, тем более, что уже подходило время полдника. Он состоялся за маленьким столиком, за которым невозможно было не сталкиваться ногами, обжигаясь близостью тел.

– Я счастлива, как никогда, – мечтательно и расслабленно призналась Темань. – А ты?

Северга не знала, могла ли она сказать о себе то же самое. В постели Темань ей никогда не приедалась, поговорить с нею тоже было иногда увлекательно; временами в этих беседах Северга любила поставить умную, образованную писательницу и светскую госпожу Темань в тупик – так, чтобы весь её ум и образование не могли ей помочь. Но сердце хранило верность Рамут, и эту верность нельзя было победить никакими кольцами, никакими брачными свидетельствами, она могла умереть только вместе с Севергой. Впрочем, и после смерти она жила бы – на вершинах гор, в рассветных лучах, в белизне снега и дыхании весны, в поцелуях ветра.

– Я рада, что счастлива ты, – задумчиво сказала Навья, погладив жену по щеке.

Увы, счастье оказалось недолгим. «Нерешённый вопросик» сам нагрянул к Северге домой через два дня после свадьбы в лице воинов из её полка – сотенного Сидерига в сопровождении двух десятников, которых она знала в лицо, но не помнила по именам. Как навья и опасалась, в войске её потеряли: то ли письмо не дошло, то ли начальство не приняло прошение. Темань наряжалась к обеду, и Северга успела переговорить с сослуживцами с глазу на глаз.

– У нас приказ доставить тебя в расположение полка для решения о наложении взыскания, – сказал Сидериг – белокурый, светлоглазый красавец, с которым у Северги были неплохие дружеские отношения. И добавил уже по-приятельски, без казённых выражений, дохнув на Севергу застарелым перегаром: – Ты что ж это, сбежать вздумала? Не ожидал от тебя такого, старушка. Верт рвёт и мечет.

Северга пробежала глазами приказ: там стояла подпись только пятисотенного Вертверда. Значит, наверх не пошло, и то ладно. Если б дошло до вышестоящего начальства, Северге бы несдобровать, но Вертверд разбирался со своими подчинёнными сам.

– Сид, ты же меня знаешь как облупленную. По своей воле я бы никогда не сбежала, – сказала она. – Я Верту прошение об отпуске письмом посылала – видно, бродит ещё где-то. Обстоятельства у меня чрезвычайные образовались, понимаешь? Что ранили меня, ты сам видел. (Сидериг, слушая её, кивнул). А у Бенеды меня письмо из дома нашло. Приезжай, мол, пишут, тут беда стряслась. Ну, пришлось мчаться.

– Что за беда-то? – спросил Сидериг участливо. – Помер кто-то?

– Да сгустили краски малость, – усмехнулась Северга. – Нет, все живы. Зазноба моя только захворала чуток.

– Ну и что, и что? – желал знать неравнодушный Сидериг, проникаясь сочувствием. – Как сейчас здоровье твоей милашки? Чем дело-то кончилось?

Северга с подчёркнуто унылой миной показала руку с перстнем – подарком Темани на помолвку.

– Да свадьбой всё кончилось, – хмыкнула она. – Окольцевали меня, дружище. Ну, ты про указ Дамрад слышал, да? Вот... Супруга она мне теперь по закону.

– Ах-ха-ха-ха! – клыкасто расхохотался Сидериг, хлопнув Севергу по плечу. – Вот это ловко! Вот это попала ты в переделку так попала! Мда-а-а... Это, етить-колотить, грамотная засада, по всем правилам! Ну, что? Мои поздравления, как говорится!

– Да не говори, братец, – поддерживая этот развязно-дружеский, шутливый тон, усмехнулась Северга уголком мрачного рта. – Обложили со всех сторон.

– Ну, где там жёнушка-то твоя? Нельзя ли хоть глазком на неё глянуть? – полюбопытствовал Сидериг, многозначительно поигрывая бровями и подмигивая.

– Отчего нельзя? Можно. Мы сейчас как раз обедать собирались, присоединяйтесь, – пригласила Северга. – Только, ребятушки, давайте мы с вами новобрачную пугать не будем, лады? Вы меня не под стражу брать пришли, а просто поздравить, договорились?

– Да о чём речь? Запросто! – согласился Сидериг. – А отобедать – это мы завсегда с удовольствием.

Темань вышла к столу в чёрном, изящно облегающем фигуру кафтане с голубым атласным воротником и отворотами рукавов. Шея её пряталась под голубым платком с драгоценной брошью. Увы, теперь она не могла позволить себе открытые на груди наряды, но восполняла это изысканностью причёски, в которой сверкал алмазный венец и целая россыпь жемчужных шпилек.