Больше чем блондинка - [15]

– Так, каждый возьмите по голове.

Мы с Патриком и наши двенадцать сокурсников смотрели на нее в немом оцепенении.

– Волосы настоящие! – гордо объявила преподавательница. – То есть человеческие. Все желающие могут убедиться!

– О Боже!.. – прошептала стоящая за моей спиной Джанет.

– Ну, что стоите? Они не кусаются! – Миссис Боско повернулась ко мне: – Джорджия Уоткинс, покажите своим однокурсникам пример!

Я растерянно смотрела на совершенно одинаковые головы: какая из них принесет мне удачу? Пусть будет третья слева. Прямые каштановые волосы, растянувшиеся в улыбке пластиковые губы.

– Как вы ее назовете?

– Что, простите? – Уже в который раз я чуть не добавила «мэм».

– Голове нужно дать имя. Вот, каждый подпишет. – Миссис Боско выложила на стол пачку маркеров. Осмелев, парни и девушки разбирали головы и расходились по местам. Сняв колпачок, я вдохнула искусственный запах чернил и крупно написала на шее манекена: «Этель».

Патрик заглянул мне через плечо.

– Этель? Что еще за имя?

– Так зовут мою бабушку, она носит парик.

– Ясно, – проговорил парень. На секунду его маркер замер над шеей манекена, а потом на бежевом пластике появилось: «Миранда».

Миранда и Этель повсюду сопровождали нас с Патриком, который почти каждый день подвозил меня на голубом «шевроле». По утрам он объявлял, сколько учебных часов осталось.

– Двести шестнадцать часов…

– Сто восемьдесят восемь.

– Сто двенадцать.

Чем больше мы занимались, тем забавнее выглядели головы манекенов. На Этель было жалко смотреть: глаза как у панды, с таким количеством теней и жидкой подводки не справлялись ни молочко, ни тоник. Губы как у местной бомжихи миссис Роджерс, которая макияж накладывала в сильном подпитии, не удосуживаясь посмотреться в зеркало. А волосы… Нещадно выжженные пероксидом, они напоминали сладкую вату или дешевую елочную мишуру. Что только я с ними не делала: завивала, красила, укладывала, выпрямляла утюжком. В результате шелковистый блеск потерян навсегда, а других волос у бедной Этель не вырастет.

По субботам мы работали в «У Дорин». За несколько месяцев у Патрика появились постоянные клиентки.

Голубой «шевроле» резко тормозил у салона, так что лежащие на заднем сиденье Этель и Миранда подскакивали, словно футбольные мячи.

– Этим красавицам лучше никому не показываться, – выбираясь из машины, проговорил Патрик. – Иначе твоей маме грозит неминуемое разорение.

– Не знаю, – покачала головой я, – а вдруг все жительницы Википими захотят стать похожими на Этель и Миранду?

– Ну, это вряд ли!

Мы вошли в салон. В кресле Дорин сидела миссис Стролли, владелица агентства недвижимости.

– Привет, ребята! – радостно закричала мама.

– Кому ты больше рада: мне или ему? – подозрительно спросила я.

Патрика мама обожала: если он не оставался у нас на ужин, на следующий день непременно посылала ему персональный сверток с ленчем. «Такой милый молодой человек! – восклицала Дорин. – Милый и воспитанный». Ко мне в душу она не лезла, о наших отношениях не расспрашивала. Собственно, и рассказывать было нечего: обычная дружба.

– Патрик, пожалуйста, вымой голову миссис Картер, – попросила мама, – она торопится.

– Нет проблем.

Миссис Стролли Дорин делала короткую асимметричную стрижку, ту же самую, что и последние десять лет. Жительницы Википими не любят кардинально менять свой образ, выбирают паж или каре и всю жизнь остаются им верны.

Я надевала белую накидку и вдруг услышала голос риелторши:

– Как бизнес, Дорин?

В ответ прозвучало что-то невразумительное. Из-за гула сушилок трудно разобрать, что сказала мама. Зато реплики Шарон Стролли слышались четко и ясно – такой голос никаким феном не заглушишь.

– Почему бы не пойти в банк и не напомнить Тиму Корнеллу, что ты его давняя клиентка? Тебе просто нужно чуть больше времени.

Дорин снова пролепетала что-то непонятное. От волнения я никак не могла застегнуть пуговицы. Неужели у нас проблемы? Надо же, а мама ничего мне не говорила.

– Боже мой, кто мешает заложить салон еще раз? – Голос миссис Стролли эхом разносился по всему помещению. Эта риелторша похожа на сороку: шумная, беспокойная, машет крыльями, трещит, трещит, трещит…

– Мама, что случилось? – не выдержала я. Наверное, стоило подождать конца рабочего дня, но разве в таком состоянии можно стричь и красить?

– Ничего страшного, милая, – беззаботно ответила мама, но пальцы, сжимавшие ножницы, побелели.

– Прошу тебя, скажи!

Патрик, уже вымывший голову миссис Картер, внимательно изучал прейскурант. Неужели он что-то знает?

– Что происходит? – не унималась я.

– Повторяю, ничего страшного, – упрямилась Дорин.

– Твоя мать взяла кредит под залог салона, – просветила меня миссис Стролли. – А теперь пришла пора его возвращать вместе с процентами.

– Что это значит? – пролепетала я.

– Я должна банку много денег, – с деланным спокойствием проговорила мама.

Ожидающие в приемной посетительницы, сплошь постоянные клиентки, делали вид, что с интересом читают «Космополитен» и «Вог».

– Сколько?

– Джорджия, давай не будем об этом, ладно?

– Я хочу знать, – непререкаемым тоном проговорила я.

– Пятьдесят восемь тысяч долларов, – словно приговор, объявила мама, не отводя взгляда от головы миссис Стролли.