Большая семья - [6]

— Хорошее дело, — сказал старик.

— Как думаешь, момент подходящий?

Недочет посмотрел на Арсея, сощурив глаза, и тихо ответил:

— В самый раз.

— Значит, думаешь, можно? — спросил Денис.

— Предлагай, — решительно сказал Недочет. — А мы поддержим…

Арсей говорил горячо, убежденно:

— Все мы любили ее, нашу Зеленую Балку. Теперь там пепел. Но любовь к ней не умерла. Она зовет нас к работе, к трудовым подвигам. Так не будем же падать духом! Выше голову, товарищи!

Он сошел с пня. Люди молчали. Сотни глаз смотрели на него с доверием и надеждой. Где-то возник несмелый, неясный возглас. И сразу, точно это был условный знак, кругом заговорили, закричали. Близко стоявшие женщины бросились пожимать Арсею руки.

На пень взобрался Денис Скворцов.

— Тихо, товарищи!.. — крикнул он. — Внимание!..

В разных углах зашикали, загалдели, призывая к порядку. Шум постепенно стихал. Денис ждал, спокойно оглядывая собравшихся, и, лишь когда стало совсем тихо, продолжал:

— Товарищи! Комсомольская организация вносит на ваше рассмотрение вопрос о председателе колхоза. Мы предлагаем срочно избрать руководителя. Понятно?

Отовсюду послышался гул одобрительных голосов:

— Правильно!

— Пора решать!

— И за дело пора браться!

— Давай дальше, Денис!

Денис внимательно выслушал реплики, поднял руку. Наступила тишина.

— Комсомольская организация поручила мне рекомендовать Арсея Васильича Быланина. Товарищ Быланин — наш земляк, вырос на наших глазах…

Кто-то крикнул:

— Знаем!

Но на него зашикали:

— Не мешайте!

— Пускай говорит!

— Тихо! К порядку, граждане!

Денис переждал, пока стихли голоса, и продолжал громче и увереннее. Он рассказал, как Арсей работал в колхозе, как настойчиво учился и снова, по своему желанию, вернулся в свой район агрономом. Это было известно, но все слушали со вниманием. Потом Денис рассказал о партизанском отряде, в котором он, Денис Скворцов, был бойцом, а Быланин — командиром. Денис рассказал, какое множество фашистов уничтожил отряд, сколько немецкого имущества и вооружения было взорвано и захвачено.

Денис замолчал. Молчали и люди. Над выгоном наступила такая тишь, что был слышен звон капель в разбитом мельничном колесе.

— Какие другие будут кандидаты? — наконец спросил Денис.

Для Арсея все это было полной неожиданностью. По дороге домой он думал о своей будущей агрономической работе. Он собирался посвятить себя целиком науке. Предложение комсомольцев, казалось, разрушало задуманное. Он поднял руку, готовый просить, доказывать, спорить, но Недочет остановил его.

— Слушай, что говорят люди, — сурово сказал старик и, повернувшись к Денису, крикнул: — Нету других кандидатов!

Слова Недочета вызвали хор нестройных откликов:

— Нету других!

— Лучше не надо!

— Голосуй, чего там!..

Денис подождал еще несколько секунд и, когда снова стало тихо, объявил:

— Других кандидатов нету. — Он прочертил рукой в воздухе, как бы подводя итог всем разговорам, и спросил: — Будем голосовать?

— Голосуй! — со всех сторон ответили ему.

— Итак, голосую. Кто за то, чтобы товарищ Быланин Арсей Васильич был избран председателем колхоза, прошу поднять руки.

Множество рук взметнулось кверху. Арсей встретился с глазами матери. В них светилась гордость. Чуть заметно она кивнула ему головой, точно хотела поблагодарить, потом окинула взглядом колхозников, которые ожидали ее, и тоже подняла свою мозолистую ладонь.

И тотчас раздался торжественный голос Дениса:

— Арсей Васильич Быланин единогласно избран председателем колхоза!

Шумные аплодисменты были ответом.

Недочет повернулся к Арсею, протянул руку:

— С народным доверием, Арсей Васильич!

Глаза старика искрились. Он попытался обнять своего молодого друга, но его оттолкнули — и другим хотелось поздравить Арсея. Колхозники подходили к нему, произносили теплые и дружеские слова.

Мать подошла последней. Она притянула сына к себе, поцеловала в лоб и тихо, но твердо приказала:

— Хорошо служи людям, Арсюша…

4

Не скоро улеглось возбуждение. И дома — в землянках, в куренях — люди говорили, спорили, даже шутили. Только поздно ночью успокоился табор. А в полночь над выгоном взошла луна. Она осветила дремавший мир холодными, неяркими лучами и остановилась над лесом, будто не зная дальше пути в просторном бездорожье неба.

В полночь Арсей встал и на цыпочках, чтобы не разбудить мать и Евдокию, вышел из землянки. С минуту он стоял за дверьми, прислушиваясь. Где-то плакал ребенок: то вдруг закатывался надрывным криком, то внезапно умолкал, и тогда чуть слышался терпеливый и ласковый баюкающий женский голос.

Обходя курени и неслышно ступая по мягкой траве, Арсей направился к реке. Несколько раз он останавливался, оглядывался, прислушивался — не идет ли кто? Но кругом было тихо — умолк ребенок, таял, расплывался перезвон капель в мельничном колесе.

Арсей шел в сторону от выгона. Здесь по наклонному берегу реки, изрезанному мелкими овражками, росли корявые вербы и приземистые лозовые кусты. Под ногами шуршала прошлогодняя листва, иногда неожиданно похрустывала сухая ветка. Арсей вышел к обрыву и присел на полянке за кустами. Он не спеша достал папиросу, закурил, пряча огонек под полу шинели. Внизу у берега нежно шептала река. Вода сверкала, переливалась в лунных бликах. На том берегу проступали черные остовы печей и бесформенные нагромождения камней, дерева, кирпича.