Большая семья - [116]

Под конец беседы он спросил Недочета:

— А как там себя чувствует ваш председатель?

— Арсей Васильич? — с уважением переспросил Недочет. — Да вроде ничего… Похандрил немножко, а теперь все в порядке.

— Что с ним? Выговор, что ли, подействовал?

— И это и другое… Опыт над пшеницей затеял, а она, родимая, в руки и не далась — осечка вышла. Ну и похандрил малость… Я было маленько погладил его против шерсти, а потом, как узнал от него, в чем загвоздка, пожалел, что погорячился…

Рассказ Недочета насторожил секретаря райкома. Он вдруг понял, в чем причина неудач Быланина: в отсутствии жизненного опыта. Молодость несет в себе и хорошие и плохие качества: кипучую энергию и неумение рассчитать силы. Именно за это часто расплачиваются молодые руководители, среди которых Арсей Быланин не был исключением.

— Знаешь что, Иван Иваныч, — сказал Потапов Недочету. — Он, председатель ваш, — молод, горяч. Это и хорошо и плохо. Его надо сдерживать, где нужно — помогать.

— Да уж помогаем, чем можем.

— И учить его надо. Да-да, учить. У них, у молодых-то, энергия родником хлещет, а у нас, стариков, — житейский опыт. Тебя-то жизнь, наверно, терла и молола больше, чем его?

— Известное дело — никакого сравнения!

— Вот ты и учи его житейскому уму-разуму. Не смотри, что он агроном. Не всякий агроном больше тебя в земле да в хозяйстве понимает.

— Арсей Васильич грамотный человек, — возразил Недочет. — Много знает, правду надо сказать.

— Верно, много знает. Но он не испытал на себе того, что, скажем, пришлось испытать тебе.

— Это известное дело! — согласился Недочет.

— Вот я про это и толкую, — сказал Потапов. — Надо сочетать его знания и твой опыт. В этом ключ. Понимаешь?

— Понимаю, Сергей Ильич.

— Смелей влезай в его работу, проверяй своим опытом, и тогда дело у вас пойдет наверняка. И позволь мне смотреть на вас так: ты и он — одно и то же, так сказать, одно целое. И спрашивать райком будет с вас одинаково. Так, Иван Иваныч?

— Так, Сергей Ильич…

Теперь в дороге, вспоминая этот разговор, Потапов улыбался. Ему нравились непоседливость и житейская хватка Недочета, которого он хорошо узнал в партизанском отряде. Там старик казался излишне суетливым. Здесь же он представлялся Потапову хозяйски расторопным и беспокойным. Всякое растение крепнет на своей почве.

Выехав в поле, Потапов сказал шоферу:

— Я, Ваня, подремлю немного. Укачивает что-то…

Он вытянул ноги, затылком прислонился к спинке сиденья и закрыл глаза. Руки сжали кожаную сумку на коленях, с которой он и теперь, как в дни партизанской жизни, никогда не расставался. Ветерок, залетавший в приоткрытую боковину, ласково овевал его лицо.

Шофер медленно вел машину, на рытвинах плавно притормаживал. Секретарь райкома иногда вот так дремал в машине и всякий раз просыпался бодрым и свежим. Шофер удивлялся, как мало требуется Потапову времени для отдыха.

В колхозах «Знамя труда» и «Борьба» Потапов провел несколько часов. За это время он переговорил с председателями, бригадирами, колхозниками, осмотрел посевы, уборочный инвентарь. На первый взгляд здесь все было готово для того, чтобы дружно и организованно начать уборку урожая, но секретарь райкома знал, что прорехи появляются как раз тогда, когда штопать их нет ни сил, ни времени, и потому заставлял руководителей еще и еще раз все пересмотреть, пересчитать, проверить.

Председатель колхоза «Борьба», крепкий и на вид медлительный человек с черной повязкой на левом глазу, провожал Потапова до окраины села.

— Куда теперь, Сергей Ильич? — полюбопытствовал он, когда Потапов открыл дверцу автомобиля.

— К вашим соседям, товарищ Лукьянов, — сказал Потапов: — В Зеленую Балку.

— Вчера вечером ихний представитель у нас был.

Потапов остановился у раскрытой дверцы.

— Кто это?

— Недочет, заместитель председателя.

Потапов вспомнил, что Недочет приезжал в район на рассвете.

— Старик ночевал в вашем селе?

— Нет, — ответил Лукьянов, — вечером же и уехал. Мы оставляли — не остался.

«Где-нибудь в поле коня кормил, — подумал Потапов. — И холодком примчался…»

— Зачем же он к вам приезжал?

— Подготовкой к уборке интересовался.

— Ну и как?

— Придирчивый человек. И глаз вострый… Пчелок выпросил. Обещали им пять ульев из тех, что отроились. Как вы смотрите?

— Хорошо сделали, — похвалил Потапов. — Надо помогать. Они вам тоже когда-нибудь пригодятся.

— Их кузнец у нас работал. Мастеровой человек!.. Инвентарь отремонтировал, кузницу помог перестроить, ребят немного понатаскал. Правда, мы им за это фуражу дали. А теперь и они нам помогли.

— Очень хорошо! — сказал Потапов. — Вам бы с ними соревнование затеять. А?

Лукьянов помялся, нерешительно сказал:

— Это можно. Только они ж еще слабые с нами тягаться. Их война сильнее потрепала.

— А вы не ошибаетесь, Николай Никитич, что они слабые? — спросил Потапов. — Они вон уже половину села восстановили. Да что я — восстановили! Новое строят, дома, как игрушки. Сил у них много. А потом соревнование — не какая-нибудь азартная игра, в которой один старается облапошить другого. Наше соревнование предполагает помощь отстающим. Вот вы и помогайте своему соседу…

Мысль о соревновании Зеленой Балки с передовым колхозом «Борьба» прочно засела в голове Потапова. Всю дорогу он думал об этом и приехал в Зеленую Балку с твердым намерением уговорить Арсея и Дениса выступить с этим предложением.