Большая семья - [108]
Недочет краем уха слышал эти горячие споры и добродушно усмехался.
17
Рядом с участком тракторной бригады на подъеме пара работали конные пахари. В большинстве это были ребята-подростки, ровесники Прохора Обухова. Многие из них в этом году впервые взялись за плуг.
Работали с раннего утра до позднего вечера и все же запаздывали. Слишком крепка была запущенная за годы войны земля. Но как бы там ни было, а дело шло к концу, и участок, поросший пыреем, с каждым днем сокращался.
Работали по методу, который предложил Антон Рубибей. Управлял конными пахарями Матвей Сидорович Гришунин. Он заведывал колхозной конюшней и был неумолимо придирчив к молодым ездовым. Впрочем, ребята и без того любили лошадей, берегли их и заботливо ухаживали за ними.
Прохор и Дмитрий работали с Матвеем Сидоровичем. Они чередовались через каждые два часа. Лошади, свободные от работы, тут же подкармливались свежим сеном и отрубями. Это поднимало производительность труда.
Прохор и Дмитрий работали добросовестно и завоевали любовь Матвея Сидоровича. Он разговаривал с ними, как со взрослыми, иной раз даже советовался, и ребята очень гордились доверием.
В этот вечер кончили работать с заходом солнца. Пахоты оставалось на три дня, и Матвей Сидорович решил давать больше отдыха ребятам.
В ночное ехали, как обычно, — всем гуртом, растянувшись длинной цепочкой. Впереди, покачиваясь на круторебром Супруне — буланом мерине с белой звездой на лбу, ехал Матвей Сидорович. Прохор и Дмитрий замыкали колонну. Дмитрий ездил на Пегой. Он любовно ухаживал за кобылой и особенно не жалел труда после того, как провинился.
— Где ж пиджак-то? — спросил Прохор, когда они тронулись в путь.
— Отдал, — сказал Дмитрий.
— Ой, брешешь?
— Чес-слово! — поклялся Дмитрий. — Позавчера ехал из Вершинок, вижу, лежит он, скрючился…
— Кто?
— Да председатель… Вижу, лежит. И вспомнил про пиджак. Слез, значит, подкрался тихонечко и укрыл его. Как он меня тогда…
— Молодец! — по-взрослому солидно похвалил Прохор Дмитрия. — А то таскает чужую одежу — и хоть бы тебе что! Ни стыда, ни совести!..
— Ладно, перестань, — попросил Дмитрий. — Раз отдал — значит всему делу крышка…
Ехали в Бусуновку, за Белые горы. Это был глубокий яр с неровными краями, поросшими редким: низкорослым кустарником. В нем росли высокие травы, но из-за кочек и стлавшегося по земле кустарника травы не косили. Издавна там были пастбища для лошадей. С ранней весны и до поздней осени в яру паслись табуны колхозных коней, и все же целые поляны высокого клевера, пырея, густой повилики оставались нетронутыми и прели под осенним дождем и толстым покровом снега. Однако другой скот сюда не пускали, хотя выпасов в колхозе было в обрез.
Остановив и стреножив лошадей внизу, возле ручья, Прохор и Дмитрий связали уздечки и пошли на гору. На широком выступе — обычном месте ночевки, уже маячили силуэты ребят. Вот вспыхнул костер — сначала маленьким, одиноким язычком пламени, потом взлетел снопом искр и рассыпался под сразу потемневшим небом.
— Знаешь что, Митя, — сказал Прохор. — Хочу тебе тайну открыть. Только ты поклянись, что никому не скажешь.
— Клянусь! — сказал Дмитрий. — По гроб жизни!
— Хочу в ремесленное пойти, — шопотом сказал Прохор. — В ремесленное училище. Вот… Как только осенью объявят набор, так и подам заявление. Хочу учиться.
— А на кого хочешь учиться?
— По электричеству. Электромонтером или еще кем, не знаю, а только чтобы электричеством управлять. Страсть хочу!
— Что ж тебе в Зеленой Балке не нравится?
— Кто сказал, что не нравится?
— Так отчего ж ты хочешь удрать отсюда?
Прохор добродушно рассмеялся:
— Вот чудак! Я ж потому и хочу учиться, что мне Зеленая Балка нравится. Не понимаешь? Ну, слушай… Осенью у нас будет строиться электростанция. Слыхал?
— Слыхал.
— Ну вот. Я выучусь, вернусь домой и буду работать на электростанции. Понял?
— Понял…
Они шли некоторое время молча.
— Слышишь, Проша, — сказал Дмитрий. — А если и я пойду в ремесленники?
— А ты по какой части?
— Ну, если тоже по этой… по электрической, чтобы с тобой на пару?
Прохор подумал.
— Нет, так не выйдет, — убежденно сказал он. — Двоим тут делать нечего будет. Ты давай по какой-нибудь другой.
Они долго обсуждали, куда пойти учиться Дмитрию.
— Мне, знаешь, радио нравится, — сказал Дмитрий. — Есть такие училища, которые по радио готовят?
Прохор сознался, что не знает, но обещал выяснить это у Туманова.
— Только молчок, — предупредил он товарища. — Чтобы ребята не пронюхали. А то не выйдет — смеяться будут. Никому ни гу-гу!
— Вот тебе рука! — сказал Дмитрий.
Они скрепили свою тайну рукопожатием и пошли к огню. Костер горел ярко, и тучи, нависшие над горизонтом, казались неестественно черными и тяжелыми. Примостившись у костра, ребята доставали из карманов картошку и бросали ее в огонь. Прохор и Дмитрий тоже захватили с собой несколько картофелин и закопали их в угли.
Пришел Матвей Сидорович. Ребята потеснились и дали ему место. Матвей Сидорович достал трубочку и не спеша набил ее сухой перетертой листвой. Сидевший возле Матвея Сидоровича паренек взял из кучи хвороста несколько сухих веток, переломил их о колено и подбросил в огонь. Кто-то звонко чихнул, и ребята громко рассмеялись.
Филипп Иванович Наседкин родился в 1909 году в селе Знаменка Старооскольского района Белгородской области, в семье бедного крестьянина. В комсомоле он прошел большой путь от секретаря сельской ячейки до секретаря ЦК ВЛКСМ. Первая крупная книга Ф. Наседкина роман «Возвращение» издан был «Молодой гвардией» в 1945 году. Затем в нашем же издательстве выходили в свет его книга очерков о Югославии «Дороги и встречи» (1947 г.), романы «Большая семья» (1949 г.), «Красные Горки» (1951 г.), повесть «Так начиналась жизнь» (1964 г.). Повесть «Великие голодранцы» опубликована в журнале «Юность» (1967 г.)
Повесть «Год спокойного солнца» посвящена отважным советским китобоям. В повести «Синее небо» рассказывается о смелом научном эксперименте советских медиков. В книгу вошли также рассказы о наших современниках.
Герои новой повести «Зеленый остров» калужского прозаика Вячеслава Бучарского — молодые рабочие, инженеры, студенты. Автор хорошо знает жизнь современного завода, быт рабочих и служащих, и, наверное, потому ему удается, ничего не упрощая и не сглаживая, рассказать, как в реальных противоречиях складываются и крепнут характеры его героев. Героиня повести Зоя Дягилева, не желая поступаться высокими идеалами, идет на трудный, но безупречный в нравственном отношении выбор пути к счастью.
«Соленая Падь» — роман о том, как рождалась Советская власть в Сибири, об образовании партизанской республики в тылу Колчака в 1918–1919 гг. В этой эпопее раскрывается сущность народной власти. Высокая идея человечности, народного счастья, которое несет с собой революция, ярко выражена в столкновении партизанского главнокомандующего Мещерякова с Брусенковым. Мещеряков — это жажда жизни, правды на земле, жажда удачи. Брусенковщина — уродливое и трагическое явление, порождение векового зла. Оно основано на неверии в народные массы, на незнании их.«На Иртыше» — повесть, посвященная более поздним годам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своей второй книге автор, энергетик по профессии, много лет живущий на Севере, рассказывает о нелегких буднях электрической службы, о героическом труде северян.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».