Большая ничья. СССР от Победы до распада - [23]
Несмотря на задержку союзников с открытием второго фронта в Европе, Сталин в своей речи 6 ноября 1942 г. отмечал как свершившийся факт образование «лагеря англо-советско-американской коалиции», получившей впоследствии название антигитлеровской. Через год в своей речи он отмечал, что хотя «нынешние действия союзных армий на юге Европы не могут еще рассматриваться как второй фронт», но «это все же нечто вроде второго фронта». После высадки десанта союзников в Северной Франции в июне 1944 г. Сталин оценил ее как блестящий успех, отметив, что «история войн не знает другого подобного предприятия по широте замысла, грандиозности масштабов и мастерству выполнения»>{109}.
Окончательно политическое решение об открытии второго фронта в Европе Рузвельт и Черчилль приняли в августе 1943 г. на Квебекской конференции. Начало операции «Оверлорд» намечалось на 1 мая 1944 г. С американской точки зрения, средиземноморская стратегия Черчилля, которую поддерживало правительство США до середины 1943 г., исчерпала себя. Второй фронт на Западе, утверждают многие историки, давал Америке возможность не допустить Красную Армию в жизненно важные районы Рура и Рейна. Как пишут американские историки, второй фронт был необходим для того, чтобы дать США сильную позицию для переговоров на послевоенной мирной конференции и ограничить контроль СССР над Европой вне зависимости от того, будут ли советско-американские отношения после окончания войны дружественными. Без проведения крупной операции в Северной Франции, предупреждали президента Рузвельта члены американского правительства, «мощь и престиж СССР будут настолько велики, что какое-либо противодействие советской политике со стороны США окажется невозможным»>{110}.
За семь месяцев союзные войска почти полностью освободили Францию и Бельгию от немецких оккупантов. К концу 1944 г. гитлеровскому командованию удалось восстановить западный фронт, создать оперативные резервы и подготовить наступление в Арденнах. Однако по-прежнему советско-германский фронт оставался главным фронтом второй мировой войны. Как заметил в июле 1944 г. фельдмаршал Э. Ром-мель, для немцев «куда важнее остановить русских, чем удерживать англо-американцев от прорыва в Германию»>{111}.
Наиболее последовательным оппонентом советской точки зрения на проблему второго фронта был У. Черчилль. В своем многотомном труде он писал, что русские начиная с лета 1941 г. постоянно требовали от «измученной и сражающейся Англии» высадки англичан в Европе, любой ценой и не взирая на риск, с целью создания второго фронта. Русские никогда не понимали всех трудностей, связанных с успешным проведением десантной операции, замечает в этой связи Черчилль. По его мнению, у союзников в тот момент отсутствовали такие важные факторы, как господство на море и в воздухе, в самой Англии не было нужной армады десантных судов и крупной, хорошо обученной и оснащенной армии, способной противостоять вермахту. Но ему никогда, как он пишет, не удавалось убедить Сталина в правильности своей точки зрения — ни в переписке, ни при личных встречах. Черчилль утверждал, что ни политики, ни военные не могли наметить какой-то осуществимый план форсирования Ла-Манша и высадки во Франции раньше конца лета 1943 г. Дальнейшее ухудшение союзнических отношений в 1944–1945 гг. Черчилль объяснял переменой в политике, определяемой «гегемонистскими устремлениями» Сталина, а также тем обстоятельством, что немецкое сопротивление на западном фронте носило пассивный характер, в отличие от боевых действий на восточном фронте. По этой причине, полагал он, союзники должны были встретиться «с русскими армиями как можно дальше на востоке» и, если позволят обстоятельства, вступить в Берлин”>2>{112}.
Отмечая наличие коренных разногласий между союзниками на завершающем этапе второй мировой войны, нельзя отрицать и реализм политики Сталина, Черчилля, Рузвельта. В соответствии с подписанным летом 1945 г. в Сан-Франциско Уставом Организации Объединенных Наций перед народами и их правительствами ставилась задача «избавить грядущие поколения от бедствий войны». Провозглашалась недопустимость агрессии и невмешательство в чужие дела. Члены ООН обязались развивать дружественные отношения, основанные на принципах суверенного равенства всех стран.
Однако, как справедливо подчеркивают современные западные историки, создание двух центральных органов ООН — Ассамблеи и Совета Безопасности, в котором пять постоянных членов (СССР, США, Великобритания, Франция и Китай) имели право вето, формально являлось «компромиссом между двумя концепциями: союза народов (одна нация — один голос), с одной стороны, и привилегированным положением отдельных избранных наций — с другой»>{113}. Таким же компромиссом, по мнению этих историков, являлось и решение союзников (фактически согласившихся на присоединение к СССР Прибалтийских государств, передвижение границ Польши на запад за счет немецких земель) на расчленение Германии в результате ее оккупации войсками союзных держав.
Вероломство союзников
Советские историки отмечали, что на заключительном этапе войны цели союзников разошлись и что «правящие круги империалистических держав Запада взяли курс на развал антифашистской коалиции и вероломное нарушение своих союзнических обязательств по отношению к СССР»
