Большая нефть - [17]
— Нет…
— Ну, ты меня понял, — сказал Буров. — Вот и горим. Пожар ночью наблюдать изволил? Может, и тушить сподобился? Впечатление что надо, да?
Он вздохнул.
— Стройматериалы нужны, Григорий Александрович, — сказал Банников. — Люди. Не хватает ничего.
— Дам я тебе стройматериалы, — вздохнул Буров. — И людей дам.
— Людей-то откуда возьмешь? — взъелся Банников. Он так разволновался, что даже позабыл о моем присутствии.
— Ну, ты же у меня заместитель по быту и кадрам, — сказал Буров почему-то совсем несерьезным тоном. — Вот ты и думай.
— Я так думаю, Саныч, что у меня голова скоро лопнет — пожаловался Банников. — Тебе легко говорить. Каждый человек ведь на счету. Кадров не хватает — раз. Текучка большая — два.
— Текучка в первую очередь из-за того, что условия проживания, Анатолий, — будем говорить честно, — скотские. Ну куда это годится! — Буров показал на пепелище. — И будут от нас увольняться, пока живут вот так… Перспектива какая-то должна быть!
— Пока перспектива появится, ты мне скажи, откуда я людей возьму? — пристал Банников.
— Ну, мы с тобой, к примеру, — произнес Буров. Банникову это, ясное дело, не очень понравилось. — Корреспондент вон. Тоже праздношатающийся. Лопату в руки — и пусть трудится. А, корреспондент? Согласен работать?
— Я только об этом и мечтаю, — выпалил я. — Чтобы влиться в трудовой коллектив. Я, собственно, не столько даже для газеты, сколько… ну, для себя. Хочу быть писателем. Хорошим писателем. А хороший писатель обязательно должен побывать в гуще событий. Чтобы люди не стеснялись — говорили, что думают. Чтобы за своего считали…
— Ага, — сказал Буров как-то странно. — Они при тебе будут говорить не стесняясь, а ты записывать?
— Я не то имел в виду! — сказал я горячо.
Но Буров уже смеялся.
— Да понял я тебя, понял… писатель… Скажи Доре, чтобы лопату тебе дала, в самом деле. Поможешь разгрести тут. И, Банников, учти этого неучтенного.
— Учту, учту, — пробурчал Банников. — Из Москвы что слышно? Когда начнется наконец капитальное строительство в поселке?
— Обещают — неопределенно ответил Буров.
— Что обещают?
— Скоро начать обещают, — сказал Буров. — Пришлют специалиста, выделят материалы. Настоящие материалы, а не эти доски…
— Скорей бы, — вздохнул Банников. — Я тебе, Саныч, не при корреспонденте будь сказано, прямо говорю: люди действительно на пределе. Скоро массовое бегство с объекта начнется. А задержать не можем — нечем.
— Да ладно тебе, задержать не можем… — Буров махнул рукой. — Собери собрание, объясни ситуацию. Мне что, учить тебя, как работать с кадрами? Толя, ты не представитель профсоюза, ты — ру-ко-во-ди-тель.
Лицо Банникова отобразило ужас, как писали в старинных романах. Затем темная мысль скользнула в его глазах (как писали в тех же, старинных романах). Но Буров уловил эту мысль и опередил ее:
— И не вздумай опять проситься на буровую. Не отпущу. Понял?
— Да понял, понял…
В этот момент из дома выскочила Дора Семеновна. На ней были старая кофта мелкой вязки и квадратная коричневая юбка в пятнах сажи.
— Погоди, стой, стой! — закричала она в спину Бурову, который уже собирался было уходить. — Погоди!..
— Здрасьте, Дора Семеновна. — Буров подождал коменданта.
Запыхавшись от короткого бега, она остановилась рядом с ним.
— В окно тебя увидела, Григорий Александрович, — объяснила она. — Видал, что у нас тут ночью было? Целая иллюминация! Насилу потушили. У Маши, у библиотекарши, лучшее платье погибло.
— Платье — дело наживное, — сказал Буров. — Была бы Маша, чтобы платья на себя надевать, а уж тряпки как-нибудь сами заведутся.
Дора Семеновна посмотрела на него с осуждением.
— Все-таки бессердечный ты, — заявила она. — И все вы, мужики, бесчувственные. Девушка, между прочим, плакала.
— Она не из-за платья плакала спорим? — сказал Буров. — У нее небось какие-нибудь проблемы в личной жизни… Только ты мне этого. Дора Семеновна не рассказывай! — остановил он коменданта которая уже раскрыла рот, готовая излить на собеседника целый водопад каких-то бесценных сведений из личной жизни Маши. — У меня других проблем хватает. Все. Закончили.
— Не закончили, а только начали. — возмутилась Дора Семеновна. — Тебе Макар Степанович только что звонил. Просил срочно ехать в управление. Срочно, слышишь? — Она понизила голос и сквозь зубы процедила (я, однако, слышал): — Был важный звонок из Москвы. Макар сказал. Понял?
— Тьфу ты… Разве можно так пугать?
— Я не пугаю… — удивилась Дора Семеновна. — Я обыкновенно разговариваю…
Держась за взволнованную грудь, она смотрела, как Буров быстрыми шагами удаляется прочь. Затем повернулась к Банникову (и ко мне) и проговорила в пустое пространство:
— Ох, вот снимут его с должности…
— Да почему же снимут Дора Семеновна? — удивился Банников.
— Сердце чует… — Она тяжело подышала.
— Что оно там еще чует твое сердце? — не унимался Банников.
— То! — вдруг рассердилась Дора Семеновна. — Независимый больно. А язык — он не только до Киева доведет… Что он там болтает про «праздношатающихся»? — Она покосилась на меня, но я глаз не отвел и даже улыбнулся ей как можно более открыто. Мне правда не хотелось, чтобы меня считали посторонним или, того хуже, соглядатаем.
Увлекательный роман Елены Толстой посвящен легендарному питерскому налетчику Леньке Пантелееву. Случайные встречи и мистические предсказания, пресловутая Лиговка и дворы-лабиринты, благородные разбойники и проницательные сыщики ждут вас на страницах первой книги романа – «Фартовый человек».
Героями захватывающего романа Е. Толстой «Очарование зла», написанного на основе сценария одноименного фильма, стали Марина Цветаева, ее муж Сергей Эфрон, Вера Гучкова, дочь знаменитого политического деятеля А. И. Гучкова, принявшего отречение государя императора Николая Второго. Действие романа разворачивается в Москве 1930-х годов и в Париже, где лучшие представители русской эмиграции оказываются перед выбором, с какой политической силой связать свою судьбу.
Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Имя автора этого сборника в пространных комментариях не нуждается. По сценариям Валентина Черных снято более тридцати художественных фильмов, и среди них — «Москва слезам не верит», «Любовь земная», «Любить по-русски», высочайший рейтинг которых держится по сей день.Экранизациям последних лет по произведениям В. Черных «Тесты для настоящих мужчин», «Женщин обижать не рекомендуется» явно суждена долгая жизнь, как и только что вышедшему на экраны фильму, снятому по глубоко психологичному, не лишенному мистики рассказу «Рецепт колдуньи» — он-то и дал название нашей книге.Смотрите и читайте!А можно и наоборот…
Все начинается с литературы. И кино тоже. Валентин Черных — писатель и сценарист, но произведениям которого снято более тридцати кинофильмов, многие из них уже давно любимы зрителями — «Москва слезам не верит», «Выйти замуж за капитана», «Любить по-русски» и др.В этот том вошли все новые произведения Валентина Константиновича, одно из которых тем не менее уже экранизировано. В ноябре зрители увидят новый фильм «Свои» по сценарию Валентина Черных.
В новый сборник Валентина Черных вошли два самых проникновенных и лиричных произведения автора: повесть «Воспитание жестокости у женщин и собак», которая известна читателям по одноименному фильму с Еленой Яковлевой в главной роли; роман «Пират и пиратка», не менее интересный и удивительно добрый; а также рассказы, заставляющие нас с вами посмотреть на окружающий мир совсем иначе.
В сборник «Женская собственность» вошел новый роман «Жены и любовницы economic animal (экономического зверя)», а также рассказы, один из которых («Женская собственность») был экранизирован.