Большая коронавирусная афера - [18]
Поскольку власти аргументируют свои действия количественными показателями последствий «нашествия вируса», а также якобы катастрофическими прогнозами развития ситуации, один из первых вопросов, которые задают критически настроенные граждане, касается именно количественных показателей, находящихся в прямом доступе, а также их качественной интерпретации:
«Можно ли что-то доказать или опровергнуть и вообще сделать какой-либо определённый вывод об адекватности угрозы на основании публикуемой властями статистики?»
Давайте попытаемся ответить на этот вопрос, проанализировав тот вал информации, который обрушивают на нас через СМИ, и определить угрозы, нависшие над человечеством, оценить их серьёзность и способы борьбы с ними.
В своём рассуждении я буду пользоваться открытыми источниками, которые доступны любому, и которые не надо разыскивать в дебрях интернета, тратя часы и дни. По части терминов, я буду руководствоваться лекцией бывшего советского врача Водовозова. Лекция долгая и слушать надо осторожно: этот фашист очень тонко врёт, постоянно подталкивая слушателей к мысли, что «всем надо брать пример с Китая». Понять его враньё можно, только если знать, что данный коронавирус неопасен. Говоря, что вирус неопасен, я имею в виду схожесть угроз от него с угрозами от обычного гриппа и ОРВИ на уровне большой популяции людей. Тем не менее, он дает ряд полезных фактов и проводит кое-какой ликбез. К сожалению, ликбез поверхностный, т. к. существенные вещи он все-таки замалчивает.
Итак, вот что получается в результате объективного критического анализа.
Статистики по коронавирусам, а ими человечество болеет давно (до 10–15% всех ОРВИ) и переболело практически поголовно, я не видел. Доверия показателям 2020 г. по летальности (% от заболевших) и смертности (% от всего населения) нет. Смертность, как видите, не равна летальности. Данные Всемирной Организации здравоохранения (ВОЗ) формируются из данных по отдельным странам на основании их местной статистики. Доверия к данным ВОЗ не может быть в силу исключительной политической важности показателей именно этого года. А также в силу незаконченности пандемии. Кроме этого, доверия не может быть, потому что:
1. Разные страны считают по-разному причинность смерти. Например, в СССР, где по-научному подходили к этим показателям, от гриппа, как правило, не умирали. Все умирали от иных патологий. Гриппы, как и коронавирусы — это не смертельная болезнь, она ВТОРОСТЕПЕННАЯ — триггер, катализатор, и не в состоянии убить здорового человека, заболевшего ею, если он соблюдает элементарные условия осторожности (например, не бежит марафонскую дистанцию, подхватив ОРВИ). Летальность гриппа среди физически здоровых людей ничтожна. В РФ статистика тоже многое переняла от СССР, но к 2000-м гг. уже вроде «исправилась» в сторону лженауки.
2. Разные страны даже сейчас по-разному диагностируют ОРВИ. Практически диагностируют по клинической картине, а не по микробиологическому анализу. Этот анализ ввиду превалирования лёгких форм клиники просто не проводят. Его и в Союзе не проводили на лёгких больных — ставили диагноз ОРВИ или грипп и точка. То есть я удивлюсь, если серьёзная статистика по конкретным возбудителям за многие годы существует. Везде будут оценочные данные. Если она и есть, то вне широкого доступа в каких-нибудь диссертациях на пыльных полках. Кроме того, многие случаи лёгких форм заболевания, а таких большинство, могли вообще не регистрироваться, поскольку зачастую больные переносили болезнь на ногах, не обращаясь за медпомощью.
Учтём, что сейчас стали диагностировать по наличию возбудителя, вопреки клинической картине. Это значит, что наличие возбудителя приравнивается к болезни, хотя болезнь может быть второстепенной (например, у умирающего от рака человека) или вообще никаких внешних симптомов не проявлять — организм просто подавляет возбудителя в очень короткий срок, в котором были сданы анализы.
Правда, такая диагностика, вообще говоря, отчасти лженаучная, появилась не сразу: в Китае, например, поначалу диагностировали по клинической картине, а потом уже стали ставить диагноз по тесту на возбудитель. Считается, что у коронавируса клиническая картина чуть-чуть иная, например, нет соплей, но процент ошибки большой — какой именно, никто не говорит. Так что цифра, которую сейчас демонстрируют на сайте ВОЗ, может поменяться. Если она изменится в сторону, «реабилитирующую» коронавирус, цифру умолчат.
Кстати, качество диагностики данного возбудителя далеко не стопроцентное, т. е. конкретный штамм, вокруг которого нагнетается весь сыр-бор, может быть неотличим на тестировании от других каких-то вирусов. Половить рыбку в мутной воде здесь можно, и наверняка ловят, поскольку процент ошибки не разглашается. Хотя, вероятно, это мелочи.
Опасность эпидемии — это комбинация, как минимум, трёх показателей: смертности, летальности и контагенозности (заразности). О цифровых показателях скажу чуть позже, а пока займёмся качественным анализом. Болезнь будем с вами для удобства называть условно ОПАСНОЙ, если её цифровые показатели смертности, летальности и заразности таковы, что вспышка данной болезни заслуживает строгой военной изоляции очага от незаражённого мира.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.