Большая книга ужасов — 39 - [3]

— Ладно, не будем спорить, черная-черная девочка по имени… Максим пошла к черному-черному кресту, и у того черного-черного креста ее ждал черный-черный покойник.

— Почему черный? Покойник должен быть белый-белый.

— Он был черный! Это же моя сказка, — не соглашалась я.

Маша опять обернулась, скорчила гримасу и заявила:

— У того черного-черного покойника была вот такая рожа, и в руках у него была черная-черная коса. И у черного-черного Максима от страха стала вот такая физиономия… — С этими словами Маша вновь повернулась ко мне, но ничего скорчить не успела, так как оступилась и упала прямо на ближайшую могилу.

— Я сегодня явно спокойно спать не буду, — сказала Никитина, подымаясь и отряхиваясь. — Это из-за тебя все! Зачем отвлекала меня своей дурацкой сказкой?

— Извини, я не хотела…

Договорить я не смогла, так как мой взгляд упал на фамилию, имя и отчество, начертанные на памятнике: Трофимов Максим Владимирович.

— Ты удачно выбрала место для падения. Посмотри. Полный тезка, так?

— Надо же, и правда полный тезка.

Маша вытащила из рюкзачка другой пакетик и начала насыпать в него землю. Я перевела взгляд на портрет умершего и увидела молодого красивого парня. Посмотрев на даты, сосчитала, что тот умер в двадцать лет.

А Никитина между тем вытащила изо рта жвачку и приляпала к пакету.

— Чтоб не перепутать, — пояснила она мне. — Ну а теперь нам нужно в поле.

— В какое еще поле? Зачем?

— Я ж тебе говорила по телефону. Забыла, что ли? Все, пошли.

Глава 2 Знакомство с покойником

Выйдя за ворота, я взглянула на расписание автобусов, прикрепленное к ограде кладбища, и обнаружила, что следующий придет только через три часа.

— Ну, Маша, я тебе это припомню! — пообещала я.

Мы вышли на шоссе, по обе стороны которого было поле, заросшее сорняками. Никитина важно встала, держа в правой руке землю с могилы Ивановой Марии, а в левой — с могилы Трофимова Максима, и начала читать заклинание:

— Прошу я ветер, гуляющий в поле…

Минуты две она просила ветер, землю, воду, огонь, небо, луну и солнце, чтобы ее сердце принадлежало Максиму, а его сердце ей. Затем она положила на траву пакетики, взяла палочку и вывела на земле какую-то надпись, вроде на латыни.

— Это означает: есть действительно, есть в действительности, есть в слове, боге и всюду, — пояснила мне Маша и убрала землю в рюкзак.

— Ну, что, пойдем у кладбища сидеть? Или будут другие предложения? — поинтересовалась я.

— Будут. Пошли по дороге. За три часа мы и без автобуса до города доберемся.

И мы двинулись по обочине.

— Маша, я тебе рассказывала одну историю? — спросила я, загадочно улыбнувшись.

— Какую?

— А такую: жили-были… Нет, не то. Значит, так: летит гроб над городом, а тут…

— Хватит!

— Да ты дослушай, история правда интересная… — Но продолжить я не успела, так как в небе неожиданно сверкнула молния и сразу грянул гром.

— Сейчас будет гроза, — сообщила Никитина.

— Я догадываюсь.

С неба посыпались капли.

— Ну, как назло — ни одной машины! — озирала я пустое шоссе. — Вот простужусь, заболею, умру, и придется тебе ходить ко мне на могилку.

— Умрем вместе, — вздохнула Мария, обнимая себя за плечи, — прохладно все-таки. И кто же тогда на обе наши могилки приходить будет?

— Максик твой, а еще Байкова. Слушай, а Светка не дала тебе заклинание, чтоб зонтик появлялся когда надо?

— Нет.

— Жаль. Придется мокнуть.

— Хочу, чтоб нас подвезли! Машину мне, машину! — замахала руками Маша.

— Желаешь машину? Ладно, сейчас наколдую… — усмехнулась я. — Сим-силабим, ахалай-махалай, кригли-крагле-бумс, машина для нас с Машей появись!

И только я успела произнести последнее слово, как послышался шум мотора. Обернувшись, мы увидели, что по шоссе едет красивый серебристый автомобиль. Пока решали, голосовать нам или нет, автомобиль приблизился и, проехав чуть вперед, остановился. Из окошка выглянул молодой человек лет двадцати и спросил:

— Девчонки, вас подвезти?

— Нам надо в город, — в один голос сказали мы.

— Туда и еду.

Мы уселись на заднем сиденье. Водитель завел двигатель, и мы понеслись вперед. Брелок в виде Микки-Мауса, повешенный под зеркалом, постукивал о стекло.

— Вы откуда шли? С кладбища? — поинтересовался водитель.

— Да, — ответила Маша.

— А что вы там делали?

— Бабушку навещали, — быстро ответила я, боясь, что Никитина начнет излагать истинную цель нашего визита.

— Хорошее дело. Нельзя мертвых забывать. Они не любят, когда их забывают. А вас как зовут?

— Меня Ира.

— А меня Маша.

— Мария? Очень красивое имя! — сказал водитель и, спохватившись, добавил: — Ира тоже.

Я усмехнулась: похоже, один привороженный у моей подружки уже есть.

— А меня зовут Максим.

«Хм, если б он знал, как много значит это имя для Марии…» — подумала я, а вслух сказала:

— Тоже красивое имя.

— Вам сколько лет? — продолжал расспросы молодой человек.

— Скоро будет пятнадцать, — ответила Маша.

— А мне уже исполнилось пятнадцать, — добавила я.

Сколько лет парню за рулем, я спрашивать не стала, решив: пускай разговор поддерживает Никитина. А она вытащила расческу и начала причесывать мокрые от дождя волосы. Я посмотрела на себя в зеркало. Честно говоря, в сухом виде я выгляжу намного лучше, не удивительно, что сейчас Максим обратил внимание на Машу, а не на меня.