Большая Книга. Том 1. Имперский сирота - [86]

– Взрыва? – спросил Яс. – А что будут взрывать?

– Взрывать будут землю, из которой добывают металлы. В основном там медь, но попадается и золото! Для того, чтобы извлечь металл из земли, сначала нужно отвезти породу, в которой они находятся, на завод. А чтобы отколоть породу, ее взрывают, – терпеливо объяснял ему Зазубин. – Такие взрывы, что камни размером с нашу машину в небо летят, и земля трясется.

– А далеко они летят? – спросил Яс

– И далеко, и высоко. Хочешь посмотреть?

– Очень. Мы с пацанами взрывали спичечные головки в медном самостреле, тоже очень громко было. Знаете, как его сделать?

– Примерно представляю, – ответил ему дядя Женя. – Это туда гвоздь загнутый на резинке нужен, такой?

– Точно! – удивился Яс его осведомленности. А у вас в школе, что ли, тоже такие делали?

– Делали, – улыбнулся дядя Женя. Ничто, мой друг, не ново под Луной, особенно для пацанов в области пиротехники. Однако, поздно что-то мы засиделись. Пойдемте-ка спать, друзья мои. Завтра сравним, что громче взрывается – патроны с селитрой или самострел – и, засмеявшись, все трое пошли в машину. Классно все-таки спать в степи у озера под такими густыми звездами, подумал Яс и снова провалился в яркую огромную звезду-снежинку.

Он проснулся рано полностью выспавшимся и отдохнувшим. Чистый хлопковый вкладыш спальника давал полное ощущение свежей постели. Комары тоже не доставали: окошки ГАЗа были оборудованы импровизированными антимоскитными сетками. А про воздух и говорить нечего: от пахнущего соленым озером, степными травами и звездной ночью сухого утреннего воздуха хотелось прыгать и танцевать. Что Яс и делал на пути к закидам, которые они пошли проверять, как только дядя Женя проснулся. Цвет фламинго только еще занимался нежной полоской на восточном горизонте, окрашивая в розовый не только небо, но и воду, которая с утра тоже была бело –голубой, почти одного цвета с рассветным воздухом, и поэтому на озере переход неба в воду был еле заметен. Розово-голубое двойное зеркало, подумал Яс.

Потянули лески закидов. Один не подал признаков жизни, зато второй сразу затрепыхался, обнаружив на другом конце хорошего сома, вполовину от роста Яса. Дядя Женя сказал, однако, что это по местным меркам, довольно скромный представитель, тут бывают сомы и под два метра.

– Но такого размера самый вкусный, на самом деле. Чем больше сом, тем сильнее его мясо пахнет илом. Ел когда-нибудь жареного сома, Яс?

– Никогда.

– Ну, сейчас попробуешь. Держу пари, что тебе понравится.

– Два метра! В полтора раза больше меня, ничего себе! Такой проглотит и не подавится!

– Может, – улыбнулся дядя Женя. – Ну-ка подержи садок. Вот тут.

Из-за сома завтракали тоже свежей жареной рыбой, но никто, понятное дело, и не думал жаловаться. Яс ел и нахваливал это сочное, без костей, белое мясо, напоминающее ему очень нежную курицу. А сразу после завтрака они поехали – Андрюшка и все пацаны осенью умрут от зависти – взрывать скалы.

Рудник

Лет тридцать пять спустя, повзрослев и дождавшись появления «Википедии», Яс выяснит потом, что представляло из себя то место, куда они отправлялись тем теплым летним утром восемьдесят третьего. Саякский рудник, входивший в группу месторождений Балхашского горно-металлургического комбината, появился относительно недавно, в тридцатых годах двадцатого века, когда отцу всех народов товарищу Сталину потребовались много металла для ускоренной индустриализации. А это значит, геологам пора собираться на поиски новых месторождений. Михаил Русаков, высокий тридцатипятилетний бородач (где вы видели геолога без бороды?) из Ленинграда, приехал сюда в сентябре двадцать восьмого года. Экспедиция стартовала из поселка со поэтичным названием Каркаралинск, самого ближайшего к Прибалхашью населенного пункта в бескрайней казахской степи. Основным транспортным средством экспедиции были экзотические для ленинградцев верблюды. Михаил сотоварищи провели между их горбов почти неделю, пока добрались до места. И хотя время путешествия Михаилом Петровичем было выбрано самое благоприятное, а именно сентябрь, все равно по безлюдной казахской степи ехать для него тогда было страшновато, хоть и в составе экспедиции из одиннадцати человек. Искать иголку в стоге сена. А если они заблудятся? Ни пищи, ни воды в этих краях добыть они не смогут. Но страхи его были напрасны: на шестой день путешествия они достигли месторождения, даже самое поверхностное обследование которого недвусмысленно давало понять, что меди здесь столько, что не только детям, но и внукам останется. О чем Русаков через неделю по возвращении и известил Москву телеграммой.

Уже через каких-то четыре года в этих краях началось строительство медеплавильного комбината – медь, а самое главное молибден, которым была богата руда, для Иосиф Виссарионовича были в большом приоритете. Молибден шел на броню в танках, которые стал выпускать открывшийся недавно за две с половиной тысячи километров от Балхаша тракторный завод. Он был построен в городе Сталинграде, не так давно еще носившим название Царицын, что тоже, согласитесь, было тонко – переименовать именно этот город в Сталинград. Возглавил стройку балхашского комбината человек с классическим именем Василий Иванович Иванов, большевик с 1917 года, революционер и орел, как большинство людей с таким именем. Именно он до этого, в тысяча девятьсот тридцатом, как раз и руководил строительством тракторно-танкового завода в городе имени вождя. Сталинградский тракторный строили с помощью классовых врагов из-за океана. Американец немецкого происхождения, сын достопочтенного раввина Альберт Кан сначала спроектировал и собрал этот завод в США, потом завод разобрали, погрузили в вагоны, потом перегрузили на корабль и отправили в СССР. Потом эти же операции, только в обратном порядке проделали в стране победившего социализма. Так ударными темпами и появился современный тракторный завод в Сталинграде.