Большая Книга. Том 1. Имперский сирота - [83]

Ясу вспомнилась гэдээровская железная дорога, которую ему подарили два года назад. Электровоз и вагоны были сделаны идеально, с прорисовкой мельчайших деталей. К ходовой части тоже не было никаких претензий: колеса двигались и поворачивались настолько плавно, как будто вместо пластмассовых деталей, там стояли какие-то магниты. Но вместо лесов и полей, прилежно изображенных на коробке немцами, было кольцо, и спустя несколько минут гнать локомотив с вагонами по кругу пропадал всякий азарт. Магия пропадала. С любым щенком, как оказалось, играть было намного занимательнее, чем с самой навороченной «гонкой» на свете спустя две недели с момента обладания ею, так что с дорогой случилась та же самая история.

Саяк

Каникулы, как обычно, наступили точно в срок без опоздания. Яс, которому так тяжко давалось каждое пробуждение в семь утра во время школьного года, в это утро проснулся с рассветом, еще и шести не было. Это было то пробуждение, когда ожидание счастья встречается с самим счастьем, да еще в то время суток, когда солнце только собирается смазать своей кисточкой макушки гор цветом фламинго. Силуэты вершин становятся четкими. В лазурно-синем небе звезды на востоке понемногу начинают гаснуть, кроме одной, самой яркой. Эту звезду знает даже первоклассник – это Венера, звезда утренней зари. В других частях небосвода звезды и луна приглушают свой свет, чтобы не мешать Венере в ее парадном выходе, но все еще прекрасно различимы. Пение птиц в такой тишине становится все громче и разнообразнее, и переходит в allegro как раз в тот момент, когда первый луч солнца пронзает небо над горой. И сразу же наступает первый день лета, хотя технически это еще конец мая, но тем лучше, у тебя есть фора в пять дней. Тебе всего девять лет и впереди – все летние каникулы целиком, огромные, как океан. Ты высовываешься в окно в утреннюю тишину двора и шепотом, чтобы не разбудить никого в еще полностью спящем доме, изо всех сил кричишь: Урррааааааааа! Жаль, что этот крик слышен только тебе. А еще очень скоро вы с мамой и дядей Женей поедите отдыхать на Балхаш, озеро, где одна часть пресная, а другая соленая. Разве так бывает, Волшебник?

…В рабочем поселке Саяк в магазине жилистые, густо пахнущие множеством запахов шахтеры вместо денег давали продавщице какие-то белые бумажки с печатями, которые, называли «талонами». На эти «талоны» они брали продукты, которые на деньги почему-то купить было нельзя. Такие чудеса Яс видел впервые и удивляться сейчас у него было две причины. Во-первых, до этого дня за деньги купить можно было все. Включая телевизор, клеящиеся модели самолетов и его радиоуправляемую машину, да что там радиоуправляемую, настоящие «Жигули»! А во-вторых, «талоны» выглядели очень подозрительно, намного подозрительнее даже самых замызганных рублевых купюр. Они с Андрюшкой таких могли бы целую кучу напечатать, а Жиенбаев на резинке печать за пять минут нарисовал бы. Прижали ее к бумаге, подпись бы сделали и вперед, думал Яс. Он еще раз пристально посмотрел на печать на бумажке в руке рядом стоящего усатого смуглого скуластого мужчины, похожего больше не на шахтера, а на индейца по имени Гойко Митич из фильмов про Чингачгука. Ну, точно. А печать еще и размазана – такую подделать будет пара пустяков, только надо узнать, что на ней написано.

– А это что у нас тут за молодой геолог появился? Приехал новые месторождения открывать с отцом? Как тебя зовут? – Чингачгук, обменяв свои талоны на сигареты и какие-то банки, которые он прижимал к груди, с улыбкой навис над задумчивым Ясом. Ясу опять стало страшно неудобно из-за того, что дядю Женю приняли за его отца. Еще меньше ему хотелось пускаться в пространные объяснения. Но отвечать что-то было нужно, невежливо молчать, когда тебя о чем-то спрашивают взрослые.

– Я, наверное, когда вырасту, буду в летное училище поступать, как дедушка мой. А потом стану космонавтом, – потупив глаза в пол, тихо ответил он Гойко Митичу.

– Космонавтом?! Ну ты даешь! Ну, дай бог! – засмеялся тот. – Жень, перед отъездом вечерком заходи к нам, хоть выпьем за встречу. У нас еще поллитра осталась. Нет? Понимаю, сын подрастает, зачем пример плохой подавать ему? Ладно, бывай, хорошей экспедиции и отдыха!

В Саяк они заехали, чтобы запастись провизией перед недельной поездкой вокруг соленой части Балхаша. Яс, раскрыв рот, в который раз уже слушал объяснение дяди Жени о том, как так может быть, что одна часть у этого озера – пресная, а вторая – соленая, но так и не понял, как узкий перешеек может препятствовать смешению двух половин озера. Ну да ладно, главное, что они будут рыбачить – Яса, никогда до этого не державшего в руках удочки, потряхивало от предвкушения, тем более, что дядя Женя обещал, что такой рыбалки он не увидит больше нигде во всем мире. У их семьи, как оказалось вдруг, тоже имелись талоны, и немало. Их они обменяли на довольно большой кусок баранины, какие-то консервы и овощи: картошку, лук, морковку и капусту. Картошку и капусту загрузили в большой зеленый грузовик, который дядя Женя взял где-то для их путешествия, а четверть барана с морковью и луком отнесли в столовую.