Большая Книга. Том 1. Имперский сирота - [61]

Яс ходил в школу, все так же дружил с Андреем, дружил с пацанами со двора и в общем, не сильно поменялся, разве что перестал смеяться и часто уходил в себя, но это было только дома, не во дворе или в школе. В эти моменты он сидел, не слыша ничего вокруг, за что мама или бабушка, приходившая к ним в гости, отчитывали его, говоря, что так вести себя со взрослыми невежливо. Еще Яс стал старательно обходить все разговоры о своем отце, заливаясь на любой вопрос о нем розовой краской стыда, как будто это он был виноват в том, что папа с мамой не живут больше вместе или как будто его отец сидит в тюрьме. Он не запомнил ничего из своего семилетнего дня рождения: ни того, как он его праздновал, ни того, кто из друзей был в гостях. Все, что он запомнил из тех дней – это свою летаргию. Краски мира вполглаза, звуки – вполуха, запахи – в полноздри. Он только помнил, что, кажется в декабре восьмидесятого у любимого деды Миши случился первый инфаркт. И как отмечали Новый год восемьдесят первого, и что он делал в ту зиму – все тоже совершенно вымыло из памяти.

А в самом начале весны мама заболела желтухой, и ее увезли в больницу. Яс стал жить с ее мамой, своей бабушкой, Натальей Филипповной.

Баба Наташа раньше всегда ему нравилась во вторую очередь после отцовской бабушки, Надежды, как ни стыдно было в этом себе признаваться. Ведь любить бабушек-дедушек хорошему внуку нужно одинаково. Но Яс знал почему: последняя им всегда восхищалась и по любому поводу хвалила, а бабушка Наташа постоянно учила его уму-разуму. Яс не очень любил, как обе бабушки готовили, с маминой едой не сравнить, и в этом смысле их путь к его сердцу лежал только через мозг, желудок безмолвствовал. Мозги бабушки Нади, получалось, лучше знали путь к сердцу Яса, нежели бабушки Наташи, но это он уже анализировал много лет спустя. Яс, как и любой ребенок, похвалу воспринимал намного лучше указки, но была еще одна причина, связанная именно с его одной особенностью: Яс обожал воображать из себя. И, если его живая мимика и кривляния приводили бабушку Надю в умиление, то бабушка Наташа видела в этом одни лишь зародыши порока и будущих окаянств, и поэтому старалась любым способом извести это, как она считала, непотребное поведение на корню. Кстати, и в третий микрорайон в ту пору он тоже перестал ездить: не было никого, кто бы отвез его туда, а самого его так далеко никто бы не отпустил. Что, конечно, сделало кокон еще толще. Но, повторимся, хоть он и любил бабушку Надю больше, с бабушкой Наташей до этого времени Ясу тоже было хорошо, особенно в те минуты, когда они с ней играли в карты или лото.

Яс, раньше довольно часто ночевавший вдвоем с бабушкой Надей, до сих пор ни разу не ночевал наедине с Натальей Филипповной. Пара ночевок в доме на Охотской были не в счет, там они проводили время втроем с бабушкой Таней. А теперь каждый вечер бабушка Наташа проверяла его дневник, следила за почерком и заставляла стирать за собой трусы и носки. В плотном ватном коконе, в котором он ходил с сентября прошлого года, теперь еще больше убавилось света и кислорода. Хорошо, что маму положили всего на три недели, максимум – на месяц, так сказали врачи. Кокон потом затрет почти полностью этот месяц в памяти, оставит только три эпизода. Первый: как Яс не хочет садиться в ванную с кипятком (бабушка любила ванные погорячее и считала, что все любят именно такие), и бабушка говорит, что или он сядет сейчас же, или она даст ему ремня. У Яса уже нет больше сил сопротивляться, он садится в обжигающий кипяток и беззвучно, безутешно плачет от обиды, оскорбленного достоинства и нестерпимо горячей воды. Прийти на помощь некому. Второй: как они с Андреем стоят в их дворе, давно пора бы уже идти домой, обедать и делать уроки, а он все просит Андрюшку постоять еще немного, и тот стоит, сочувственно сопя от холода и голода, и считая вместе с Ясом, сколько еще дней осталось до выхода его мамы из больницы. И третий: как они с бабушкой Наташей едут в троллейбусе к маме в больницу и везут ей паровые котлеты и пюре в банке. Сегодня они увидят маму по видеофону! Яс никогда не разговаривал еще ни с кем по такой штуке, как будто космонавт с центром управления полетом. Хоть и в телевизоре, сегодня он увидит свою любимую мамусю, как же он по ней соскучился! Кокон в этот момент становится очень тонким: Яс различает свет и окружающие предметы, звуки и запахи вновь обретают былую насыщенность. Троллейбус качает, и бабушка спокойно и громко, на весь троллейбус, говорит Ясу, чтобы он держал сумку крепче, чтобы банка не перевернулась. Кокон возвращается. Потом они идут по улице, заходят в больницу. Им говорят, что их разговор по видеофону начнется только через двадцать минут, перед ними – еще два посетителя. Но все равно, как это здорово! Бабушка рассказывает Ясу, что раньше в инфекционную больницу посетителям вход был закрыт из-за строгого карантина, это оборудование установили совсем недавно. Спасибо тебе, Волшебник!

Они дождались своей очереди, Яс видит на экране маму, как же он соскучился по ней! Он ей рассказывает про Андрюшку, еще про что-то, а она улыбается ему и говорит, что ее скоро выпишут и что она его очень любит. Кокон вокруг почти исчезает, но тут им говорят, что время истекло. И кокон сразу возвращается обратно.