Большая книга скандинавских мифов. Более 150 преданий и легенд - [29]

Поэтому мы и зовем поэзию «добычей или находкой Одина», его «питьем» и «даром» либо «питьем асов».

Признаки поэзии

Тогда Эгир сказал:

– Да уж! Веселую историю ты мне поведал! Так вот как возникли поэзия и поэтический дар! Вот ты – бог поэзии, так поведай мне подробнее об этом искусстве! Сколько способов выражения знаешь ты в поэзии? И что входит в поэтическое искусство?

Тогда молвил Браги:

– Две стороны составляют всякое поэтическое искусство.

Эгир спрашивает:

– Какие?

– Язык и размер.

– Какого рода язык пригоден для поэзии?

– Поэтический язык создается трояким путем.

– И каким именно образом?

– Во-первых, всякую вещь можно назвать своим именем. Второй вид поэтического выражения – это то, что зовется заменой имен. А третий вид называется кеннингом. Он состоит в том, что мы говорим «Один», либо «Тор», либо кто другой из асов или альвов, а потом прибавляем к именованному название признака другого аса или какого-нибудь его деяния. Тогда все наименование относится к этому другому, а не к тому, кто был назван. Так, мы говорим «Тюр победы», или «Тюр повешенных», или «Тюр ноши», и это все обозначения Одина. Мы называем их описательными обозначениями. В их числе и «Тюр колесницы».

Сватовство Альвиса [19]

Далее Браги поведал Эгиру, что среди карлов не один только Квасир мог похвастаться своими невиданными мудростью и знаниями – вскоре нашелся среди рода черных альвов новый всезнайка, желающий сравниться с богами и, так же как и злополучный Квасир, поплатившийся за это. Но случилось это по-иному.

Жил в те времена в Свартальвхейме некий карла по имени Альвис, и был он очень мудр, намного мудрее своих соплеменников. Он знал почти столько же, сколько знал премудрый Квасир, и очень этим гордился.

Но, увы, как и в случае с Квасиром, альвы не больно прислушивались к словам мудреца, ибо им было некогда, а те из них, у кого имелось больше свободного времени, вместо того чтобы благоговеть перед его мудростью и знаниями, напротив, потешались над ним. И, к великому неудовольствию всезнающего Альвиса, ни один из его соплеменников не спешил проявить к нему то, на что он так рассчитывал, то есть почет и уважение, и не воздавал ему почести.

Как-то после очередных насмешек он не выдержал и вступил со всеми своими обидчиками в перебранку.

– Вы, жалкие кроты, роющиеся в земле и не видящие дальше своего носа! Вы недостойны, чтобы я жил среди вас! – заявил он соплеменникам. – Я мудрее самого Квасира, а потому должен жить только в Асгарде, среди асов. Квасир совершил большую ошибку, уйдя от них, потому и погиб. Теперь я по праву займу его пустующее место, и асы, конечно, оценят мою мудрость и заставят всех в мире воздавать мне должные почести. Сам Один склонит свою голову перед моей мудростью, ибо я мудрее и его, и самого Мимира, что держит в залоге его глаз!

– Ну-ну, валяй! – кричали ему альвы, держась за животы. – Посмотрим, как ты будешь жить в Асгарде, где ярко светит солнце! Ты ж в камень обратишься, дурень!

– Болваны! От солнца меня хорошо укроют могучие стены и кровля пышного дворца, в котором я буду там жить и поплевывать из него сверху вниз на весь ваш убогий Свартальвхейм! – крикнул обидчикам Альвис и в гневе ушел. Теперь он твердо решил покинуть ставший ему ненавистным Свартальвхейм и вознамерился осуществить свой замысел и занять место среди богов.

Может, и был Альвис прав, и асы приняли бы его к себе, услыхав его премудрые речи, и получил бы он то, чего желал, – почести и уважение. Но повел он дело не с того конца, ибо был он не только мудр, но и чрезвычайно спесив, и вознамерился ни много ни мало, а напрямую породниться с богами, а для того решил жениться на дочери одного из них.

И вот едва Дева Соль на своей колеснице скрылась за горами, как Альвис отправился в путь. Даже в дороге спесивый и расчетливый карла не тратил времени даром, размышляя, к дочери какого аса ему лучше посвататься. Он долго прикидывал да рядил, пока, наконец, не остановил свой выбор на дочери Тора и Сив, красавице Труде. О ней ходила слава, что она очень хороша собой и при этом скромна и домовита, и карла решил, что лучшей жены, чем Труда, ему не сыскать.

«К тому же семейка Торова не отличается большим умом, стало быть, и Труда умом не блещет, а жена должна быть глупее мужа. И Сив простовата, чем не теща? – размышлял Альвис. – Да и сам Тор, хотя и могуч, но настоящий недотепа, и ему будет лестно иметь такого мудрого зятя, как я. Только бы мне как можно скорее добраться до Страны Богов, пока вокруг царит спасительная ночь!»

И ему действительно стоило поторопиться, пока Соль опять не вернулась на небо, ибо, как все знают, лучи этого светила смертельны для всех черных альвов.

И вот Альвис прибавил шаги, и явился к Биврёсту задолго до рассвета, и стал звать Хеймдалля. Страж, давно заприметивший двигающийся по земле огонек, сейчас же услышал его тонкий, писклявый голос и спросил:

– Кто ты? Что тебе нужно?

– Я самый мудрый карла и хочу попасть в Асгард, – важно ответил Альвис, задирая голову к склонившемуся с моста Хеймдаллю, – но не знаю, как мне пройти сквозь пламя, которое пылает на вашем мосту. Ты должен помочь мне.