Большая Игра - [43]

Прямо из тумана навстречу капитану выплыл лендспидер. Водитель вел свою машину медленно, примерно с такой же скоростью, с какой ехал и Хэнк. Увидев едущий прямо на него лендспидер, капитан чуть свернул в сторону. Водитель за рулем встречной машины сделал такой же маневр, и машины без происшествий разъехались.

Когда туман сомкнулся за задними красными габаритными огнями встречного лендспидера, капитан вспомнил о случае, происшедшем с ним на этой самой улице лет десять назад.

Их вызвали ранним утром по звонку пожилой женщины — домовладелицы, сдающей квартиры внаем. Звонившая сообщила, что в квартире наверху происходит шумная драка. И действительно, когда приехала полиция, драка была в самом разгаре.

Какой-то психопат, под самую завязку накачавшись алкоголем и наркотином, жестоко избивал свою жену и двух маленьких дочерей. Когда полицейские топором взломали дверь, психопат успел сбежать от них по пожарной лестнице, захватив в качестве заложников всю свою семью. На заднем дворе у преступника стоял лендспидер, на котором обезумевший отец семейства пытался скрыться от полиции, при этом ругаясь между выстрелами такими отборными словами, что даже видавшие виды полицейские, каждый день слышавшие самые грязные и похабные обороты современной речи, были в шоке от таких оскорблений, которыми этот папаша сыпал, не стесняясь своих малолетних дочерей. В одной из машин, преследовавших психопата, находился и Хэнк. Уже к тому времени лейтенант Хэнк… Тот день был неудачным днем для лейтенанта Хэнка. Псих, поняв, что от преследования ему не уйти, подорвал гранатой себя и все свое семейство…

Машина капитана оставила уже далеко позади центр Плобитауна и ехала по улицам, где жили люди весьма скромного достатка. Капитан Хэнк хорошо ориентировался в этом темном лабиринте улочек и переулков еще с тех времен, когда он патрулировал этот район вместе со своим бывшим напарником, а ныне комиссаром полиции Плобоя Бобом Гантером.

Капитан Хэнк был хорошим полицейским. Всю свою жизнь он отдал борьбе с маньяками, убийцами, наркоманами и прочей дрянью, борьбе во имя закона и порядка. И он считал, что никто, кроме него, не достоин занимать пост комиссара. Он по праву заслужил это место. Заслужил всей своей жизнью под пулями и ножами бандитов, от которых он очищал общество.

Капитан Хэнк еще немного пропетлял по темным улочкам, пока не остановился перед невысоким обшарпанным зданием, где сдавались в наем меблированные комнаты.

Когда-то здесь был процветающий отель. Но неумолимое время шло, и дом обветшал. Многочисленные туристы и постояльцы, прилетающие на Плобой в поисках развлечений, стали останавливаться в новом фешенебельном комплексе, недавно отстроенном на побережье. И теперь здесь, в меблированных комнатах, жили в основном неудачливые коммивояжеры и мелкие торговцы.

На первом этаже этого пятиэтажного кирпичного здания с железными пожарными лестницами, рассекающими изломанными диагоналями фасадную стену, располагалось несколько пыльных контор по торговле недвижимостью, а остальные этажи занимали постояльцы.

У освещенного несколькими желтоватыми лампочками подъезда со скучающим видом стояли в ожидании клиента две проститутки, а чуть поодаль маячил огонек сигареты их сутенера — здоровенного негра в красной шелковой рубахе с расстегнутым на две пуговицы воротом, чтобы все могли видеть на его могучей шее толстую золотую цепь.

Когда капитан Хэнк вылез из машины, проститутки оживились, но через несколько секунд, что ушло у них на оценку поношенного плаща капитана и его потертой шляпы, потеряли к нему всякий интерес. По одежде парня, в которого Хэнк превратился полчаса тому назад, девицы сразу определили, что в карманах у него не густо, чтобы по достоинству оплатить услуги «ночных фей».

Капитан Хэнк прошел мимо проституток, поднялся на три ступеньки вверх и, толкнув тяжелую дверь, очутился в обшарпанном холле. Прямо перед ним открылся темный коридор, освещенный всего одной пыльной лампочкой без абажура. Коридор вел к лифту, а слева от входа, за небольшой конторкой, на которой стоял видавший лучшие времена телефон с трубкой, замотанной синей изоляционной лентой, дремал пожилой портье. Хэнк бесшумной тенью прошел мимо портье, который даже не вздрогнул, когда его редкие седые волоски на потной лысине тронул слабый поток воздуха.

Лифт не работал, наверное, уже лет десять, если судить по толстому слою пыли, покрывавшей железную решетчатую дверь, ведущую в шахту, и поэтому капитану Хэнку пришлось подниматься на четвертый этаж пешком по скрипучей деревянной лестнице с перилами, выкрашенными коричневой масляной краской.

Дойдя до площадки четвертого этажа, капитан тяжело отдышался. Он был уже не тот, что в молодости. Годы брали свое.

Пройдя по длинному коридору с рядом когда-то полированных темных дверей, Хэнк остановился у одной из них. На двери не было таблички с номером. На ее месте светлело квадратное пятно с двумя дырками от шурупов.

Пошарив в кармане своего плаща, капитан достал оттуда маленький ключ и, открыв дверь, зашел внутрь, плотно закрыв ее за собой на два оборота.