Большая Игра - [22]

— Всё… как будто закрыто вуалью. Ай, не могу, — она остановилась и стала тереть глаза. — Рябит…

— Может, это ты нереальна? — прошептал Повеса, обнимая её за талию — Ты становишься другой, Аска. Забудь всё, чему тебя учили и иди за мной… Ты пойдёшь?

— Куда? — нашла в себе силы спросить девушка, но он только загадочно улыбнулся. И Аска, не дождавшись ответа (да и к чему? Есть ли разница, куда идти, если все дороги ведут в Ад?), покорно взяла Игрока за руку.

Буква КАФ

«В это время снизошла с Кисэ — трона Творца буква каф и предстала перед Творцом. Вострепетала и сказала Ему: „Сотворяющий мир, достойна я стать своими свойствами основой мира, потому что я Кавод — величие Твое“. Когда спустилась буква каф с трона Творца, вострепетали все миры и сам трон, почти до разрушения. Сказал ей Творец: „Каф, что тебе делать здесь, не создам я тобою мир, вернись на свое место, ведь ты в слове Клая — истребление, и в слове Кала — невеста“».

Новый день начинался так, как надо — в предвкушении Игры. Когда ты просыпаешься, с разбегу запрыгиваешь в накрахмаленную рубашку, на лету застегиваешь малахитовые (под цвет глаз) запонки, и вприпрыжку бежишь на завтрак — это значит, дела идут хорошо. Правильно, почему бы и не играть, когда играется?

Остальные игроки уже сидели за столом, изредка перебрасываясь репликами. Повеса поклонился и сел рядом с Лах, принялся за кофе.

— Ты опоздал, — белокурая красавица, шутя, шлепнул его салфеткой по ладони. — Неужто с Фишкой всю ночь провёл?

Клот хрюкнул от смеха, Атропос выдавила что-то вроде мерзкой ухмылки. Повеса отвернулся, чувствуя, что ещё чуть-чуть — и он не сдержится, схватит эту гадюку за шею и с размаху вышвырнет в окно. Нельзя портить себе настроение, нельзя….

— А где же Вердан?

— Ну, — девушка опустила глаза. — У него же проблемы…

Им не удалось продолжить разговор, потому что как раз в этот момент вошёл Лорд.

— Господа, — он обвел всех взглядом. — Я вышел из Игры. Моя Фишка погибла.

Лахе с силой втянула в себя воздух, но ничего не сказала. Атропос равнодушно кивнула и вернулась к своим гренкам.

— Да ладно! — ляпнул Клот, но, похоже, он не был слишком удивлен. И только Скульд уловил в его голосе нотку издевки, а в глазах — промелькнувшее подозрение. Уж не думает ли Плут, что Вердан сам подстроил гибель своей Фишки? Глупо: никто не хочет проигрывать. Даже он сам, такой разболтанный, может забить на Фишку и не помогать ей, но нарочно подстроить смерть… Нет, нет, в это невозможно поверить.

Но ведь и сам Лабиринт, и существование пяти игроков — это тоже не просто принять как реальность. Клот размышлял, ковыряясь вилкой в омлете. Его черноволосая союзница не подала виду, что её заинтересовало сообщение Вердана, но Клот знал, что и ей на ум пришёл недавний разговор: «Вердан что-то знает…» И сейчас он добровольно решил выйти из Игры — зачем? Чтобы было удобнее следить за ними?… Быть может, их маленький заговор раскрыли? Впервые Клот ощутил липкие щупальца страха, зашевелившиеся в животе. Омлет, превратившийся в неаппетитную кашу, теперь уже точно не лез в горло.

Но что может Вердан сделать ему, бессмертному Игроку? Выставить из Игры, из Лабиринта Минотавра…. «Велика потеря», — усмехнулся Клот, нечеловеческим усилием возвращая себе бодрость духа. Идти против своих не так-то просто: а он уже не сомневался почему-то, что их вроде бы невинная затея узнать, кто устанавливает правила игры, будет наступать кому-то из Игроков на пятки.

Надо прощупать их — каждого в отдельности.

После завтрака Клот заколебался, помогая Атропос встать из-за стола, но в награду получил отталкивающий ледяной взгляд.

— Клот, вы спите на ходу — будьте же вниательнее!

— Простите, леди, я…

Но черноволосая готическая красавица стремительно летела по коридору, придерживая длинную юбку — и не соизволила даже обернуться. Клот сжал протянутую руку в кулак. Мысли лихорадочно бежали по параллельным рельсам, но почему-то в разных направлениях.

Что он сделал не так? Сказал? Посмотрел? Или наоборот, чего-то не сделал?

Клот взглянул вслед этому дымящему поезду мыслей, помахал ему белым платочком и принялся за второй.

Если она думала о том же, о чём и Клот, значит, у неё тоже появились опасения насчёт того, что им будут мешать… И Атропос постаралась уничтожить всяческие подозрения об их союзе. А извинения она не приняла потому, что… Ну конечно! Теперь у Плута будет повод робко постучать в её дверь вечером, и никто не удивится тому, что они поговорят наедине какое-то время.

— Гениально! — восхитился вслух Клот, пялясь на какую-то невнятную мазню в раме на стене.

— Это Пикассо, розовый период, — Скульд остановился рядом. Но, похоже, для него эта картина тоже служила сублиматом внимания, направленного совсем на другое.

— Как поживает твоя Фишка, Квазимодо? Тьфу, чёрт… Казанова.

— Да, — невпопад ответил Игрок, пытаясь что-то разглядеть в гениальной мазне розового периода. — Пойдём в курилку.

Вердан отсутствовал, и Игроки сели на два свободных кресла. Плут вытряс из кармана помятую пачку Captain Black и закурил. Повеса поморщился — до чего всё-так он вульгарен, этот мастер уловок и масок!