Большая Игра - [20]

Когда всё так хорошо устроилось, она усердно принялась за лечение. Но ничего не помогало: у Елены началась лихорадка, головная боль почти не проходила, от яркого света резало глаза.

Врач поставил диагноз — менингит.

— …так что вам придется лечь в больницу. Елена Сергеевна, вы меня слышите?

Слова доходили как по испорченному помехами радиотелефону, путаясь, играя в прятки и постоянно натыкаясь на черное веретено. Оно крутится, крутится, ввинчиваясь в виски и вызывая эту страшную боль.

— Да, — женщина с трудом облизнула пересохшие губы. — Как скажете.

Когда она пришла в себя, вокруг стоял запах, знакомый по работе — больничный, лекарственно-гигиенический.

«У меня же менингит», — вспомнила женщина. Она повернула голову: рядом с койкой сидела молоденькая медсестра и читала журнал.

— Простите, — попробовала позвать её женщина, но из горла вырвался только слабый сип. Тем не менее, медсестричка услышала и подняла голову, улыбнулась. У неё был высокий белоснежный лоб и лицо с настолько правильными чертами лица, что, казалось, должно было принадлежать статуе. Елена подумала, что где-то она уже встречала эту красавицу… Быть может, она стажировалась у них в больнице?

— Что со мной? Меня скоро выпишут?

— Скоро, скоро, — успокоила её девушка, протягивая капсулу в яркой оболочке и стакан теплой воды. — Выпейте лекарство, пожалуйста, и за вашего мужа не волнуйтесь, никуда он от вас не денется…

— Что? — Елена от удивления едва не уронила стакан. — Что вы сказали про моего мужа?

— Разве? Я только попросила вас принять лекарство… Вам послушалось. При менингите бывают нарушения слуха.

Адам остался ночевать у трех подруг — ему положили в комнате надувной матрас, который всю ночь скользил по полу, стоило парню только перевернуться с боку на бок. Он смотрел в потолок и думал, что, пожалуй, такого с ним ещё не случалось… и ему это нравилось, черт возьми! Пусть Аска, как и грозилась, ушла гулять и вернулась поздно, когда их маленькие посиделки были в самом разгаре, она вела себя куда дружелюбнее.

Время от времени взгляд девушки становился бессмысленными, и приходилось повторять её имя два или три раза, прежде чем она реагировала, зато отвечала Аска с неизменной рассеянной улыбкой. Что-то в ней было от запутанной геометрической задачи, когда и не знаешь, с чего начать, чтобы найти решение.

Англичанин закинул руку за голову. Она сможет его изменить — такая спокойная, рассудительная, серьезная. В конце лета он предложит ей выйти за него замуж, и она, конечно, сначала обомлеет и попросит время подумать… Нет, не так. Она замолчит и покраснеет и отведёт глаза. А Адам тогда обнимет её, поцелует в шею — нет, в плечо, она будет в открытом летнем платье — и прошепчет что-нибудь типа: «Ну и каков же твой утвердительный ответ?». И…мм-м… они вернутся в Лондон, он представит Аску отцу. Тот сначала будет недоволен, но потом растает, когда увидит, какая она положительная со всех сторон. Адам окончит университет, станет работать в отцовской компании, а потом вечером, сидя за ужином (а Аска будет готовить умопомрачительно вкусно, потому что больше ей будет нечем заниматься), скажет, что хотел бы выдвинуть свою кандидатуру в Палату Общин… Нет. За какие-нибудь выдающиеся услуги королева сделает Адама пэром, и он будет заседать с важным видом в Верхней палате, говорить умные речи на злобу дня, и, когда он сядет, все будут рукоплескать ему, встав со своих мест… Потом почему-то чудесный сон смялся и превратился в одно веретено. Оно вертелось, жужжало и отплясывало какие-то дикие танцы, приближаясь в Адаму и увеличиваясь в размерах. Он пытался убежать, но гигантское веретено догоняло его, и вот уже тень нависла над ним…

— Эй, — кто-то настойчиво тряс Адама за плечо. Ещё до конца не проснувшись, он оттолкнул от себя и сел на матрасе, дыша тяжело, как загнанный зверь. Напротив него, у стены, потирая затылок, сидела Аска в длинной футболке. Сквозь жалюзи каплями стекал серенький предрассветный сумрак.

— Мара заездила? — просила девушка. Она поднялась, достала из холодильника молоко, налила стакан и подала Адаму. — Есть такой злой дух, который наводит кошмары на людей.

Адам кивнул, лихорадочно глотая молоко. Он всё никак не мог вспомнить, что же ему снилось — но, по правде говоря, не очень-то и хотелось.

— А ты чего так рано?

— Работаю сегодня. Сейчас ещё Хельга встанет. А ты спи.

— А… — Адам соображал, что бы ему спросить, чтобы это знакомство не закончилось слишком быстро. — Когда у тебя выходной?

— Послезавтра. У меня и Мары.

— У злого духа выходной? — нервно рассмеялся парень. — Хорошенькое имя у твоей подруги.

— Да, — Аска рассеянно пропустила пальцы сквозь длинные волосы, — ночью она кого хочешь укатает.

— Давайте я вам устрою экскурсию по Луизиане? Заедем в Батон-Руж, в заповедник…

Девушка смотрела на него в течение, наверное, десяти секунд. Потом открылась дверь в комнату Хельги, и молодые люди встрепенулись.

— Я спрошу у неё. Ничего, если она будет с Мэттом?

— Ничего! Скажи свой номер.

Адам проводил девушек до отеля, и там на платной стоянке нашел свою машину — заждалась, бедняжка. Потом, не торопясь, обдумывая то, что пришло ему в голову вчера перед сном, он поехал по дороге к Новому Орлеану.