Большая игра, 1856–1907: мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии - [10]
С точки зрения автора монографии, эпоху Большой Игры можно разделить на пять последовательных периодов: начальный — с 1856 до 1864 г., когда Лондон и Петербург собирались с силами для решающей борьбы за господство в Азии; активный для России — в 1864–1873 гг., когда царское правительство предприняло полномасштабное наступление против Ко-канда, Бухары и Хивы, а Уайтхолл стремился остановить движение русских в Центральной Азии преимущественно дипломатическими методами; наиболее конфронтационный — с 1874 до 1885 г., когда расширение пространства взаимного соперничества, несмотря на отдельные попытки достижения компромиссов, привело Россию и Британию на грань открытого вооруженного конфликта; тупиковый — с 1885 по 1905 г., когда продолжение соперничества потеряло смысл, а сотрудничество только набирало силу; завершающий — в 1905–1907 гг., когда дипломатическая революция в международных отношениях вызвала к жизни англо-русскую конвенцию 1907 г., положившую конец Большой Игре.
Памятуя о наиболее распространенном понимании ее локализации в полосе, протянувшейся от заснеженного Кавказа на западе, через пустыни и горные хребты Центральной Азии вплоть до Восточного Туркестана и Тибета на востоке»[79], следует подчеркнуть, что указанная ограниченная интерпретация допустима, если рассматривать Игру как совокупность усилий Великобритании по защите Индии. Однако факты, имеющиеся в распоряжении автора, свидетельствуют о том, что взаимодействие России и Англии протекало в пределах большей части Pax Britannica, занимавшего территорию от Багдада до Калькутты и дальше до Сиднея и Веллингтона[80].
С другой стороны, чтобы корректно определить пространство Большой Игры, следует, по мнению автора, также принять во внимание три основных направления российского продвижения на Восток: одно — через Западную Сибирь в сторону Синьцзяна; другое — через Восточную Сибирь к берегам Тихого океана и последнее — через Центральную Азию, Иран и Афганистан к Персидскому заливу. Как известно, в каждом из перечисленных случаев экспансия России сопровождалась возведением оборонительных линий, обустройством военно-административных постов на подвижной границе, использованием казаков как авангардной пограничной силы и последующей административной инкорпорацией новых территорий вместе с сопутствовавшими ей колонизацией и русификацией местных народов[81].
Высказанные соображения дают основание автору не ограничивать ареал Игры лишь Центральной Азией или Северо–3ападной Индией, а распространить его на области, которые простираются между Каспием и побережьем дальневосточных морей. При этом географическое понятие Средний Восток используется в книге как синоним наименования Центральная Азия, основываясь на определении, которое для нее предлагают эксперты ЮНЕСКО, включающие в этот обширный регион Монголию, западную часть Китая, Тибет, северо-восточный Иран, Кашмир, Афганистан, Пакистан, а также восточную часть России южнее тайги, бывшие советские республики Средней Азии и Казахстан, а также северо–3ападные штаты Республики Индия[82]. По мнению специалистов, условная линия между Центральной и Восточной Азией пролегает по административной границе, отделяющей Синьцзян и Тибет от провинций ханьского Китая. Что же касается понятия Внутренняя или Высокая Азия (Inner or High Asia), то оно употреблялось современниками описываемых событий преимущественно в связи с Восточным Туркестаном и Тибетским нагорьем. Соответственно географический термин Дальний Восток указывает на часть Восточной Азии, прилегающей к побережью Тихого океана, включая отдельные острова и архипелаги.
Следует подчеркнуть, что, как уже говорилось ранее, каждый новый этап Игры смещал ее фокус на северо-восток: от конфликтной зоны в персидско-афганского пограничном пространстве через ханства Центральной Азии и Северо–3ападную провинцию Индии к Памиру, Тибету и далее к пределам Маньчжурии и Кореи[83]. По верному замечанию одного из британских журналистов, в начале XX в. стремление русских вытеснить британцев из Китая и получить там Порт-Артур «стало ключевым ходом в политической игре, которую европейские державы разыгрывали на Дальнем Востоке»[84].
Свидетельства путешественников и разведчиков (главным образом британских, российских, французских и немецких, не говоря уже о представителях азиатских народов), которые исследовали естественные границы Евразии, показывают, что эти рубежи далеко не всегда отделяли друг от друга местные этно-конфессиональные общности, усиливая непредсказуемость результатов соперничества в отдельных регионах Большой Игры[85]. Как справедливо отмечал упоминавшийся В. Чавда, борьба за так называемые промежуточные ничейные земли не раз ставила обе империи в Азии на грань войны
