— Вам хорошо заплатили? — спросил Перри Мэйсон.
— Да, очень, очень хорошо.
— Вы давно знаете Фрэнка Оуфли?
— Он несколько раз заходил в мою церковь.
— Он вас познакомил с той молодой женщиной?
— Да. И квартира была на ее имя — мисс Эдит де Во.
— Они вам сказали, почему держат свой брак в секрете?
— Нет. Я так понял, что кто-то из родных возражает. Молодая женщина, кажется, работает сиделкой, а мистер Оуфли из богатой семьи. Я не обратил на это особого внимания. Я выполнил обряд венчания и…
— Поцеловали невесту, — со смехом перебил Мэйсон. Преподобный Милтон не увидел здесь юмора. Он серьезно сказал:
— Вообще-то нет. Невеста сама меня поцеловала, когда я уходил.
Мэйсон сделал знак Полу Дрейку и взялся за дверную ручку.
— Это все, — сказал он.
— Тут было многомужество?
— В свете того, что вы рассказали, — сказал Мэйсон, — не думаю. Я только проверял. Браки, которые совершаются при таких странных обстоятельствах, всегда вызывают подозрение.
Трио поспешно вышло в ночь, оставив Милтона беспомощно моргать вслед. Потом они услышали, как он захлопнул дверь, — звякнула цепочка, стукнул тяжелый болт.
— Я адвокат, — заметил Мэйсон, — но редко забочусь о том, чтобы запереть собственную дверь. Этот тип вроде бы должен верить в людей, а нагромождает столько баррикад и запоров против грабителей.
— Да, — сказала Делла Стрит с нервным смешком, — зато вас невесты не провожают до двери, чтобы поцеловать.
Мэйсон хмыкнул, а Пол Дрейк спросил:
— Теперь куда?
— Если мы выдержим еще одно путешествие в вашей машине, поедем навестить Уинни.
— Вы знаете, где ее найти ночью? — спросил Дрейк.
— Конечно. Она живет в задней половине своей закусочной. Мы ей позвоним и скажем, что едем. То есть я скажу, что еду. А вас я представлю потом.
— Вам не приходило в голову, — не спеша спросил Дрейк, — что обряд венчания происходил как раз в то время, когда Эштона убивали в его комнате, чтобы дать Оуфли и де Во железное алиби.
— Мне пришло в голову столько, — сказал Мэйсон, — что я не собираюсь все это сейчас обсуждать. Поехали.
Они втиснулись в автомобиль Дрейка. По пути Мэйсон остановил машину, чтобы позвонить Уинифред, потом, когда добрались до заведения Уинни, он сделал им знак молчать, поставил их в тени возле входной двери и постучал. Через минуту над дверью зажегся свет и гибкая фигурка Уинифред, утопая в шелковом пеньюаре, скользнула ему навстречу.
— Что случилось? — спросила девушка, отодвигая засов.
— Вы знакомы с Полом Дрейком, — сказал Мэйсон. — Он был со мной, когда я пришел сюда впервые. А это Делла Стрит, моя секретарша.
Уинифред разочарованно воскликнула:
— Но я не думала, что будут посторонние. Я не хочу, чтобы кому-нибудь стало известно…
— Все в порядке, — уверил ее Мэйсон. — Никто ничего и не знает. Мы хотим с вами поговорить.
Уинифред провела их по коридору в спальню, которая имела тот же вид, только теперь постель была смята.
— Где Дуглас Кин? — спросил Мэйсон.
— Я все о нем сказала. — Она нахмурилась.
— Не хочу, чтобы вы думали, будто я нарушаю ваши тайны, — сказал Мэйсон, — но этим людям необходимо знать, что происходит, потому что они нам помогают. Пол Дрейк — сыщик, который на меня работает, а Делла Стрит — мой секретарь, она знает все. Им вы можете доверять. Я хочу знать, где Дуглас Кин.
Она быстро заморгала, будто собираясь заплакать, но твердо посмотрела на них:
— Не знаю, где он. Мне известно одно: он прислал мне записку, что уезжает туда, где его никто не найдет.
— Позвольте взглянуть на эту записку.
Она достала из-под подушки конверт, на котором было написано ее имя. Больше не было ничего — ни адреса, ни марки.
Вытащила из конверта сложенную бумажку. Поколебавшись, отдала ее Мэйсону. Стоя посередине комнаты с непроницаемым видом, расставив ноги и расправив плечи, Мэйсон прочел записку. Потом сказал:
— Я прочту вслух. «Дорогая, против меня обстоятельства, с которыми я ничего не могу сделать. Я потерял голову и допустил ошибку, у меня не будет возможности ее исправить. Пожалуйста, верь, что я не виноват ни в каком преступлении, но тебе понадобится сильная вера, чтобы сохранить ее перед лицом доказательств, которые тебе предъявят. Ухожу из твоей жизни навсегда. Полиция никогда меня не выследит. Не так я прост, чтобы угодить в их ловушки. Я улечу на самолете, никто меня не найдет. Колтсдорфские бриллианты спрятаны в костыле у Эштона. Напиши полиции анонимное письмо, пусть они найдут костыль. Я всегда буду любить тебя, но не хочу тебя втягивать. Попробуй заставить Эштона говорить — он может рассказать очень многое. Любящий тебя Дуглас».
Мэйсон, не отрываясь, разглядывал письмо и вдруг резко повернулся лицом к Уинифред Лекстер:
— Вы не показывали мне этого письма, когда я был у вас раньше.
— Но у меня его еще не было.
— Когда вы его получили?
— Его подсунули под дверь.
— После того, как я ушел?
— Да, наверное. А может быть, вы его просто не заметили, когда уходили.
— Вы говорили, Дуглас вам звонил?
— Да.
— По телефону он не говорил о бриллиантах?
— Нет.
— Откуда он узнал, где бриллианты?
— Не знаю. Я знаю только то, что в записке.
— Вы его любите?
— Да.
— Помолвлены с ним?
— Мы собирались пожениться.
