— Джек, вы слышали выстрелы?
— Выстрелы? У вас слуховые галлюцинации, Эби, Небось, сочиняете очередную военно-патриотическую чепуху, вот и чудится черт те что.
Эби был крупный мужчина с черной, как смоль, шевелюрой, носил очки в роговой оправе, а на всех его сорочках были вышиты золотом инициалы «Э. Р.» и маленький скрипичный ключ. Мы были знакомы достаточно давно, и он научился понимать меня с полуслова.
— Но с вами все в порядке?
— Абсолютно.
— А тот тип? Он что, убит?
— Эби, мы же не в Голливуде. Все живы. Повторяю, у вас слуховые галлюцинации.
— Может быть, вызвать полицию?
Я похлопал поэта по плечу:
— Обойдемся без полиции, дружище. Идите к себе, садитесь за пишущую машинку и сочините лично для меня коротенький шлягер о том, какой шикарный город наш Нью-Йорк. Буду вам весьма признателен.
— На той неделе я как раз сочинил нечто подобное. Хотите послушать? — Глаза у него загорелись. Бедняга не был избалован вниманием к своему творчеству. Никто особенно не интересовался текстами его новых песен, включая композиторов и исполнителей. Уж слишком много было в них лунного света, телячьих нежностей и сиропа.
— До завтра, Эби. Сейчас мне некогда.
Как всегда, мне пришлось довольно долго жать на кнопку вызова лифта. Наконец кабина поднялась на девятый.
— Что случилось, мистер Ливайн? У вас же в кабинете клиент, вот я и не спешил. — По моему взволнованному виду он тотчас смекнул, что дело неладно: — Вам нужна моя помощь?
— Да. Можешь попросить своего приятеля Вито подменить тебя на полчасика?
— Нет проблем. Скажу, что собрался в закусочную.
— Отлично. Договорись с ним и приходи ко мне в контору как можно быстрее.
Он появился через три минуты. Я изучал содержимое карманов и бумажника Ли Фактора, — увы, ничего достойного внимания, — когда Эдди влетел в кабинет.
— Ого! Кто это такой, мистер Ливайн?
— Да так, один мой приятель.
Эдди присел на корточки возле меня:
— Он жив, мистер Ливайн! Он еще дышит!
— Этот сукин сын еще тебя переживет, не волнуйся. Эдди огляделся и заметил отверстия от пуль в стене над моим столом. Глаза у него сделались большими, как блюдца:
— Он стрелял в вас, мистер Ливайн?
— Он плохо целился.
— Помочь вам вытащить его на улицу?
— Да, но нужно создать видимость, что он вдребезги пьян. Будем тащить его под руки, а когда швейцар внизу посмотрит на нас с удивлением, мы этак весело ему подмигнем, мол, что поделаешь, перебрал наш дружок с утра пораньше, вот и приходится с ним возиться.
Потом я поймаю тачку, и ты отвезешь его в отель «Уолдорф Тауэрс», сдашь охранникам в вестибюле. И вот этот портфель тоже им отдай.
— Шофер может догадаться, что этот тип вовсе не пьяный.
— Не успеет. До отеля пять минут езды. Если все-таки станет приставать с вопросами, отвечай: «Упал по пьянке, расшибся».
— Я боюсь… — колебался Эдди. — А если нас остановит полицейский…
Я вынул из кармана двадцатку.
— Мистер Ливайн, это слишком много!
— Достаточно для того, чтобы ты ничего не боялся. Эдди не верил своему счастью:
— Двадцать зелененьких! Боже ты мой! Это же мой недельный заработок, мистер Ливайн! Видать, дела у вас пошли на лад, я правильно понимаю?
— Хватит болтать. Потащили.
Операция удалась. Мы «вывели» Фактора в коридор, спустили на первый этаж, я остановил такси, сунул шоферу за проезд плюс доллар сверху и намекнул, что повезет он важную персону. Шофер отреагировал нормально, даже помог нам затолкать Фактора на заднее сиденье.
— Счастливого пути, — сказал я незадачливому помощнику Франклина Рузвельта. — Две-три чашки крепкого кофе — и вам полегчает.
— А ведь и не скажешь, что он в хлам, — заметил шофер, усаживаясь за руль и принюхиваясь. — Никакого выхлопа.
— Слабак скопытился с двух порций виски, — хладнокровно пояснил Эдди и посмотрел на меня, ужасно гордый своей находчивостью. Честно говоря, мне тоже понравилось, как он вышел из положения.
— Приглядывай за портфелем, — шепнул я ему.
— Все будет в ажуре, — пообещал Эдди, и такси рвануло с места.
Когда я вернулся в контору, телефон надрывался. Я узнал голос Мэдж Дархэм:
— Мистер Ливайн, с вами будет разговаривать президент Сэвидж. Из Чикаго.
— Ливайн, ну как там у вас? — бодро спросил Сэвидж.
— В меня опять стреляли, так что приходится вертеться.
— Боже милостивый, но вы не ранены?
— До тех пор, пока они мажут, меня это устраивает.
— Может быть, приставить к вам охрану?
— Охрана только помешает. Справлюсь в одиночку, я ведь и сам не промах. Как дела у Анны? Она с вами?
— Нет, — сказал он. — Прав ли я был в своих подозрениях относительно мафии?
— Пока ничего не могу сказать определенного, мистер Сэвидж, но мы оставим их с носом, даю вам слово.
— Каким образом?
— Расскажу при встрече.
— Понимаю, — сказал он помолчав. — Послушайте, Ливайн, я буду в Нью-Йорке сегодня вечером. Церемония номинации заканчивается в полдень, потом Дьюи произносит речь, мы обедаем, а в три вылетаем из Чикаго. Том жаждет с вами познакомиться.
— Кто-кто? — Я прекрасно понял, кого имел в виду Сэвидж, но также знал, какой отъявленный сукин сын этот Том Дьюи.
— Будущий президент Соединенных Штатов, — засмеялся Сэвидж. — Мы заказали номер в отеле «Шерри». Почему бы вам не заглянуть туда в половине десятого? Я предупрежу портье.
