Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника - [29]

— Где у вас телефон?

— Вон там, справа, мистер.

— Он не сломан? — задал я глупый вопрос.

Хозяин демонстративно поджал губы и отвернулся. В самом деле, его можно было понять. Является неизвестно кто неизвестно откуда и с порога выражает сомнение, что в закусочной для цветных возможен исправный телефонный аппарат.

Я протолкался сквозь группу высоких чернокожих в заляпанных комбинезонах и белых кепках (маляры?). Аппарат был допотопной конструкции — микрофон вделан в корпус, к уху нужно прикладывать наушник. Наверное, изобретатель подарил хозяину закусочной опытный образец. Раскрыл бумажник, еще раз взглянул на Дьюи и Сэвиджа. Значит, президент правления Национального квакерского банка? По справочному узнал номер и, не долго думая, позвонил в этот самый банк и попросил соединить меня с этим самым Сэвиджем.

— Вам которого? — спросила меня женщина на том конце провода.

— В каком смысле? Мне нужен Эли В. Сэвидж.

— Старший или младший?

— А сколько лет младшему?

— Где-то около тридцати пяти. — Разговор у нас получался, как у подружек перед вечеринкой.

— Тогда мне нужен старший.

— Соединяю. Удачи вам.

Эта простая, общительная, демократически настроенная леди сейчас должна была переместить меня по ступенькам социальной лестницы круто вверх, выше рядовых клерков, гробящих жизнь над банковской цифирью, выше вкрадчивых чиновников из отдела ссуд и нервных вице-президентов, в те заоблачные сферы, где воздух так разрежен, что трудно дышать, и разговаривают с вами, если, конечно, снизойдут до разговора, ледяным и высокомерным тоном. Итак, меня соединили с секретаршей Сэвиджа.

— Президент правления банка Сэвидж, — строго сказала она.

— Могу я с ним поговорить? — бухнул я напрямик. Чем черт не шутит? А вдруг и правда могу?

— Простите, с кем?… — Она несколько опешила.

— С президентом Сэвиджем. У меня к нему важное дело.

— Слушай, видел вчера красавчика Рэя?

— Еще бы! Он выкинул того слабака за канаты!

Я зажал пальцем левое ухо. Да уж, не самое удачное место для серьезных телефонных бесед. Кто-то хлопнул меня по плечу. Огромный негр в кремовом костюме и красной рубашке улыбался и указывал на аппарат. Я прикрыл ладонью микрофон и сказал ему:

— Сейчас закончу.

Он, продолжая улыбаться, отошел к стойке.

— Вы меня слышите? — спросила секретарша.

— Да-да! Мне нужно поговорить с президентом.

— Ваше имя, род занятий.

— Джек Ливайн, частный детектив. Мне необходимо встретиться с президентом по делу, которое затрагивает его интересы.

— Понимаю, — сказала она.

Ни черта ты не понимаешь.

— Соединяю вас с личным секретарем президента. Ждите.

— Послушайте, ведь я звоню вам из… — Снова хлопок по плечу. На этот раз красная рубашка улыбалась менее дружелюбно. Я, впрочем, тоже.

— Алло, — произнес надменный женский голос.

Я терпеливо повторил:

— Меня зовут Джек Ливайн, я частный детектив из Нью-Йорка, специально приехал в Филадельфию, чтобы встретиться с президентом Сэвиджем по чрезвычайно важному делу.

Мои слова не произвели на нее впечатления.

— Мистер Ливайн, расскажите вкратце суть вашего дела. Я личный секретарь президента и, поверьте, обладаю достаточными полномочиями. В какой мере ваше расследование касается президента Сэвиджа?

Я постарался придать голосу трагическую серьезность:

— Мое расследование касается дочери президента. Она среагировала моментально:

— Извините, мне трудно в это поверить. Всего хорошего.

Я, наверное, с полминуты ошарашенно слушал длинные гудки, пока не почувствовал спиной жаркое дыхание красной рубашки. Отдал ему наушник.

— Похоже, тебя щелкнули по носу, — сказал он добродушным басом.

— Все, кому не лень, щелкают меня по носу.

Он засмеялся, покачал головой и обернулся к хозяину закусочной:

— Эй, Джордж, этого белого все обижают! Покорми его!

Я и в самом деле проголодался, поэтому спросил у красной рубашки, что он посоветовал бы мне заказать.

— Привет, крошка, — сказал он в микрофон. — Нет, я у Джорджа. Погоди минуту. — Он опять улыбнулся. — Самый вкусный в Филадельфии сандвич с яичницей — здесь!

Я послушался его совета и не пожалел — это действительно был всем сандвичам сандвич, никогда не доводилось употреблять в пищу ничего подобного.

Не знаю, чем его начинил старина Джордж, но мне казалось, что я пожираю огонь. Удовлетворенно отрыгивая, я вывалился на улицу. Во рту все так пылало, что мне было не до мальчишек-газетчиков, наперебой предлагавших свежую филадельфийскую прессу, не то что до банкира Сэвиджа. Тем не менее, я направился к Национальному квакерскому банку.

XIV

Банк размещался на Честнат-стрит, в пятнадцатиэтажном здании из серого известняка. Я, разумеется, понимал, что попасть на прием к Сэвиджу сумею лишь при исключительно счастливом стечении обстоятельств. Но болтаться по вестибюлю, дожидаясь, когда они, эти обстоятельства, сложатся соответствующим образом, у меня не было времени. К тому же я сразу чем-то не понравился охраннику, и он следил за каждым моим движением. Нет, приятель, бомбу я бросать не намерен, а вот жевательную резинку и газету в киоске куплю. Успокоился? Охранник подошел к швейцару и что-то сказал ему на ухо. Я понял, что пора или вообще отсюда уматывать, или хотя бы для виду подняться лифтом на какой-нибудь этаж. Но уж если подниматься, то сразу на пятнадцатый, где расположен, так сказать, мозговой центр. Продержаться там дольше двух минут, прежде, чем меня спустят с лестницы, я рассчитывал лишь при условии, что удастся моя уловка, такая, впрочем, примитивная, что мне самому было стыдно — неужели я не способен придумать ничего поинтереснее?