Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника - [19]

— Да, и без сахара. Зовите меня просто Ол.

— Ол так Ол. — Я методически расставлял на подносе чашки и блюдца, стараясь сосредоточиться, а потом спросил неожиданно — есть такой прием:

— Ол, так кто же вас преследует?

Рубин вздрогнул, сунул руки в карманы, потом вытащил, снова засунул, и так три раза кряду, как заведенный.

— Джек… вы позволите называть вас «Джек»?… — На его лице появилась улыбка, которая тотчас превратилась в жалкую гримасу. — Я не могу так разговаривать, когда вы там, а я здесь, как две канарейки в разных клетках. Идите сюда, тогда и поговорим.

Я не мог мысленно не согласиться, что он прав, и сел на стул в кухне, прислушиваясь к бульканью кофе в кофеварке и глядя в окно.

Ночь была теплая, и луна плыла над крышами Санни-Сайда. На улице было тихо, ни машин, ни пешеходов. И мне невольно подумалось, что жизнь не так уж плохо устроена, как иногда кажется. Во всяком случае лично мне грех жаловаться. Живи я в Лондоне, видел бы сейчас в окне только руины. Единственное на данный момент неудобство заключается в том, что в моей гостиной сидит насмерть перепуганный мошенник. Я наполнил чашки дымящимся кофе, положил себе ложечку сахара, поставил на поднос еще и кофейник и благополучно доставил все это хозяйство в гостиную. Я уже окончательно пришел в себя.

— Так кто же вас преследует, Ол, и почему вы пришли ко мне? — Я поставил поднос на стол, расположился справа от кушетки и закурил «Лаки».

— Можно я сперва отвечу на второй вопрос, Джек? — Он опять попробовал улыбнуться и опять у него это не получилось. — Пришел потому, что одна подруга в Смиттауне дала мне знать, что вы приезжали. Я оставил ей пятьдесят баксов и номер телефона, чтобы звонила в случае чего.

— Хм, я дал ей всего пять.

— Поэтому она и позвонила не вам, а мне.

Он обнажил зубы, желтые, как кукурузные зерна, — ну вот мы и улыбнулись. Видите, как просто и совсем не больно. Ну-ну, не надо стесняться.

Я пожал плечами. А что мне оставалось делать? Он был прав.

— Может быть. Не имею в виду ничего дурного, но по ней не скажешь, что она привыкла назначать цену.

— Это верно. — Рубин поднес чашку к своему перебитому носу. — Ого, какой аромат!

Я непроизвольно зевнул. Половина четвертого, что же вы хотите. Сделал глоток — кофе действительно удался.

— Вы мне так и не ответили, кто вас преследует.

— Все.

— Я предполагал вчера встретиться с вами. Вернее, не с вами лично, а с неким «любителем настоящего искусства». Поболтать о том о сем. О кино, в частности. Не получилось — и ладно. Зато в этом доме на Эджфилд-роуд я обнаружил вырезанную из журнала фотографию. На ней губернатор Дьюи жмет руку банкиру…

Он как раз собирался отхлебнуть, но тут его снова затрясло, и он поставил чашку на стол.

— Звучит интригующе, — глухо сказал он.

— И даже очень. Но где, же вы теперь скрываетесь?

— Неподалеку. Подбросите меня? Заодно и пленки получите.

— Вы там их держите? Почему?

Рубин возобновил попытку поднести чашку ко рту, но лучше бы уж сидел смирно — только расплескал кофе на брюки.

И вдруг его прорвало, он горячечно зашептал:

— Джек, мне надо как можно быстрее слинять в Канаду, иначе меня прикончат. Забирайте ваши фильмы, будь они прокляты. Когда мы с приятелем согласились на эту игру, нам обещали приличные бабки, но парни затеяли такое… Мы у них были просто шестерками, клянусь вам!

— Приятеля звали Фентон?

— Точно. Дюк Фентон. Дюк нащупал, где у них слабинка, но они его тут же убрали, он и пикнуть не успел, просто жуть какая-то. К гадалке ходить не надо, я на очереди, потому что… — Он придвинулся ко мне ближе: — Джек, знаете, сколько людей я мог бы заложить? Волос на голове не хватит.

— Ну у меня их вообще нет.

Он пропустил мое замечание мимо ушей.

— Теперь-то я понимаю — нас с Дюком держали за дурачков с первого дня, как наняли. Когда Дюк их раскусил, они его убрали.

— Ол, кто они, эти парни?

Рубин покачал головой:

— Вы, похоже, порядочный человек, Джек, а могли бы поправить свои дела, если бы навели их на мой след. Не знаю я, кто они такие, только догадываюсь.

— И сколько за вас дадут, как думаете?

— Хватит, чтобы купить квартиру на Парк-авеню.

— Санни-Сайд меня вполне устраивает, но я вас понял.

— Люблю понятливых! — Рубин хлопнул меня по колену. Он был не брит, и верхняя губа у него блестела от пота. — Ты классная ищейка, Джек, просто классная.

Надо же, как разговорился.

— Стараюсь. Ну а что тебе нужно от меня?

— Это и тебе нужно. Отвезешь меня в Нью-Кингстон, это пять часов отсюда на машине. Там, на ферме у тетки Фентона, пленки. Я запарковался поблизости, в Маргарэтвиле, доберусь пешком. Ты получаешь пленки, я пересаживаюсь в свой «форд» — и только меня и видели.

— А почему ты не приехал на «форде» сюда?

— Боялся, что возле твоего дома меня засекут. Меня еще никто никогда не залавливал, но сейчас, чувствую, это вот-вот случится, и очко у меня играет, приятель, честно тебе признаюсь.

Я оставил «форд» в Маргарэтвиле и приехал последним автобусом. Летний сезон, автобусы ходят допоздна.

Он совсем меня заболтал, но, что характерно, так и не ляпнул ничего лишнего, а я и без того плохо ворочал мозгами спросонья, поэтому не сразу сообразил задать самый важный вопрос. Но все-таки задал: