Большая Берта - [46]

Я вернулся в бистро к торговцу углем. Усатый неплохо потрудился. Когда противник свалился на пол, он отложил кочергу и пустил в ход башмаки.

Кабатчик молотил подошвой по черепу, покрывшемуся рубцами. Носа на стриженой башке больше не существовало, рот превратился в кровавую дыру.

— Хватит, папаша! Вы его убьете!

Овернец прекратил забивать пенальти. Кровожадный блеск в глазах погас.

Утолив жажду мести, он принялся подсчитывать потери. В зеркале, без рамки, амальгамы и особой надобности висевшем на гвозде за стойкой, отразилась поцарапанная физиономия.

— Вы только гляньте, что этот головорез сделал с моей внешностью! — возмутился овернец. — Таких негодяев надо отправлять на гильотину!

Я пощупал пульс гориллы и определил, что тот радикальным образом сменил место пребывания.

— Дорогой месье, — вздохнул я, — случалось, мертвецов расстреливали, но никогда прежде их не отправляли на гильотину.

Слово «мертвец» брюзге не понравилось.

— Вы это о чем? Какой мертвец? Где? — проворчал он.

— Здесь, перед вами. — Я указал на бандита, сменившего квалификацию и ставшего жертвой.

Еще один труп — и для подсчета мне уже не хватит пальцев правой руки.

Глава седьмая ТУК-ТУК!

Заядлый рыбак-одиночка уже насаживал червяка для пескаря мазутного, когда мы въехали на набережную Генерала Фудруайе в Ножане. Небо, осуществляя свое неотъемлемое право, порозовело на востоке. Свежий ветерок пощипывал плакучие ивы, они тихонько всхлипывали.

— Здесь? — спросила антрацитовая Берта.

Она указала на большой сад приблизительно в четыре тысячи квадратных метров, в центре которого возвышалась каменная вилла. Очевидно, ее хозяин-рантье мог позволить себе не мелочиться. Вокруг окон керамическая мозаика, громоотвод на крыше и железные ставни по всему фасаду.

На извилистой тропинке я зарядил пушку. Кругом ни огонька. Все дышало покоем, тишина стояла оглушительная.

— Враг не дремлет? — хихикнула чумазая толстуха.

— Почему бы и нет, голубушка, — вздохнул я. — У меня такое чувство, даже предчувствие, что эта тишина обманчива. Обитателей храмины предупредили. Хулиган Надисс наверняка уже позвонил.

— Возможно, — согласилась Берта. — Но если хотите знать мое мнение, как только их предупредили, они смылись.

Мнение пожирательницы мужчин не произвело на меня должного впечатления.

— Оставайтесь здесь и ждите! — приказал я. — А я пойду на разведку, как выражаются герои кинофильмов.

Но когда дорогая Берточка слушалась приказаний?!

— Не выйдет! — Схватив в охапку малыша, она вывалилась из машины. — Я вам совершенно необходима, Сан-Антонио. Совет здравомыслящей женщины всегда пригодится.

Делать нечего, мы медленно двинулись вокруг виллы.

— Начнем с того, — сказал я, — что они обзавелись сигнализацией. Видите тоненькую медную проволоку, что опутывает все кругом?

Стоит к ней прикоснуться, как тихо здесь уже не будет.

Я взобрался на дерево, весьма кстати оказавшееся поблизости,[20] и оседлал последнюю сверху толстую ветку. Сад оказался передо мной как на ладони. Шутки в сторону, ребята, это скромное поместье можно было смело зачислить в разряд крепостей. Молочнику не зря кажется, что каждое утро он проникает через линию Мажино в миниатюре. Точки рассеянного света на лужайке навели меня на догадку о фотоэлементах. Выходит, даже если удастся перемахнуть через стену, не задев проволоки, все равно тебя неизбежно зацепит электрический луч.

Что касается самого дома, я был убежден, там для непрошеных гостей на каждом шагу расставлены капканы и ловушки. Да уж, поводов для ликования не было.

— Эй, там, наверху! — Сарделька Берта чуть не лопалась от нетерпения. — Свили гнездышко и высиживаете яйца?

Неугомонная баба! Воплощение алчности! Состоит из пасти и чрева. Поглощает все: пищу, мужчин, мгновения! И все ей мало! Заглатывает, набивает брюхо, переваривает. Она надувается жизнью, как дирижабль газом.

Я бросил на нее убийственный взгляд, который, упав на малыша Антуана, мирно спавшего в пуховом комбинезончике, тут же смягчился. Бедный цыпленок, ни о чем-то он не ведает. Его занесло в самый эпицентр бури, устроенной идиотами-взрослыми. Качается на волнах и не знает, что потерпел кораблекрушение.

Укрывшись в сени листвы, я принялся здраво рассуждать. «Прежде всего, бамбино, — обратился я к себе ласково, но строго, — будем придерживаться фактов. Твоя идея взять силой эту хижину ни к черту не годится. Предупреди полицию, пусть они окружат дом и разрушат крепость. В конце концов, устав превыше всего. Ты слишком плохо вооружен, чтобы выступить в одиночку».

Но я не смог себя уговорить. Как всегда, гордость не позволила! Стремление управляться без посторонней помощи. Сан-Антонио сунул нос в помойку? Сам из нее и выберется!

Я продолжал разглядывать огромный сад. Почему он напоминал мне кладбище? Лужайки тщательно ухожены, однако невообразимое количество статуй, натыканных по газону, не очень-то вязалось с простецким видом дома.

Как если бы в уголке парка в Версале построили виллу в американском стиле!

Господин Рожкирпро, очевидно, помешан на скульптуре, особенно на бюстах королей в косматых париках. Ими сад просто кишел. Я узнал Четырнадцатого с толстым носом, похожим на фляжку с бурбоном. Душеньку Пятнадцатого. А вот и Шестнадцатый, бедолага, его бюст всегда наводит на мысль о картинке, которую надо сложить из кусочков. Прочие особы королевской крови. Известные писатели: Буало, Лафонтен, Корнель (зевающий), Мольер (похожий на свои персонажи), Расин (массивный). Настоящая коллекция! Хозяину, видимо, нравится жить среди этого мраморного народца. Мне было бы тошно глазеть каждый день на окаменевших знаменитостей. Истинные памятники — их произведения в моей библиотеке. Но бюсты, фу! Скопище бледных уродов!