Болонская кадриль. Очаровательная идиотка. Последняя сволочь - [11]

Так вот где расставлена ловушка… Субрэй хотел было сразу послать неловкую интриганку куда подальше, но, с одной стороны, он хорошо знал Орландо и считал его славным малым, не способным стакнуться с преступниками, а с другой — французу было ужасно любопытно, как далеко зайдет эта Рената. Поэтому он не стал возражать.

— Что ж, пойдем к Орландо, amata mia[4]… Ты мне расскажешь, чем тут занималась без меня и на кого теперь работаешь.

Незнакомка косо взглянула на Жака, но промолчала. И они, нежно взявшись за руки, удалились под умиленными взглядами зрителей и карабинера, удовлетворенных тем, что эта трогательная любовная сцена закончилась так благополучно.

Субрэй и прижавшаяся к нему Рената шли через пьяцца делле Медалье д'Оро, а за ними на почтительном расстоянии следовали Мортон, Хантер и Наташа. Субрэй мысленно обратился к Небу с горячей мольбой избавить его сейчас от столкновения с Тоской Матуцци.

Орландо Ластери держал симпатичный старомодный кабачок на Вьяле Рьетрамеллара — внешнем бульваре, достаточно удаленном от центра, чтобы болонские влюбленные, не опасаясь нескромных глаз, приходили туда изливать свою многословную нежность. Рената сразу же повела молодого человека к дальнему столику, на три четверти скрытому винтовой лестницей. Орландо подошел взять заказ и, признав давнего клиента, дружески приветствовал Субрэя. Как только кабатчик принес все необходимое и оставил их наедине, Жак взял молодую женщину за руку и влюбленно заворковал:

— Дорогая Рената… а была ли ты верна мне все это время?

Но «дорогая Рената» быстро вырвала руку.

— Prego, синьор, комедия окончена! К тому же меня зовут не Рената, а Мафальда.

— Обидно… мне так нравилась Рената…

— Почему? Говорят, у вашей милой куча денег.

— Ого! Уже ревнуете?

Но молодая женщина явно не собиралась поддерживать шутливый тон.

— По-моему, я вам уже сказала, что комедия окончена. Разве не так?

— Очень жаль. Она так хорошо начиналась… Не правда ли?

— Вы злоупотребили положением!

— Чего-чего, а нахальства у вас не отнимешь, любезнейшая Мафальда! Не вы ли сами бросились мне на шею? А наша маленькая Пия? Я уже начинал так любить ее…

— Прошу вас, синьор Субрэй, не будем больше об этом. Ладно?

— А о чем же тогда вы хотите поговорить, изменчивая Мафальда?

— О чертежах Фальеро, которые у вас в кейсе.

Жак тихонько рассмеялся.

— По крайней мере на сей раз вы вполне откровенны…

— Меня послал Джорджо Луппо.

Не зная, как быть, Субрэй заколебался.

— Вам не кажется, что леска толстовата? — насмешливо заметил он, решив оттянуть время и пораскинуть мозгами.

— Так позвоните. Джорджо Луппо ждет вашего звонка.

Жак с любопытством взглянул на Мафальду. Сейчас в ее суровом лице уже ничего не напоминало о влюбленной дурочке, устроившей ему скандал на вокзале. Друг или недруг, но эта женщина явно знает, чего хочет. Жак встал:

— Я пошел звонить.

Но Мафальда вдруг кинулась ему на грудь и, повиснув на шее, заставила снова сесть.

— Нет, нет, Джакомо, ты не можешь так поступить! — стонала она, положив голову на плечо совершенно сбитого с толку Субрэя. — Ты не можешь бросить свою дочь и меня! Если ты это сделаешь, я покончу с собой!

Полупридушенный молодой человек поднял голову, намереваясь глотнуть воздуха, и тут заметил двух мужчин, стоящих у входа. Они так нарочито старались не смотреть в его сторону, что Жак понял игру своей спутницы и ответил ей в тон:

— Умоляю тебя, Рената, не устраивай истерик! Люди на тебя смотрят!

— Я уверена, что, если бы ты только услышал голосок Пии, у тебя бы не хватило жестокости нас бросить! Позвони моей маме, девочка там. Она поговорит с тобой… Джакомо, молю тебя, позвони моей маме… Пожалуйста!

Субрэй с наигранным раздражением пожал плечами:

— Ну, если тебя это успокоит… Но предупреждаю: мое решение непоколебимо!

— Пойдем!

Мафальда взяла его за руку и потащила к туалетным комнатам, где стояла телефонная будка. Незнакомцы продолжали пить вино и не сдвинулись с места, но оба настороженно прислушивались.

Жак вошел в будку и набрал секретный номер Луппо. Джорджо сразу снял трубку, заверил, что Мафальда выполняет его распоряжение, и велел подчиняться указаниям молодой женщины.

— Но… как же быть с… тем, что я привез? Тоже передать ей?

— Делайте то, что вам скажут. По-моему, ясно. Или нет?

Немного задетый, Субрэй повернулся к своей спутнице:

— Я в вашем распоряжении, синьора.

— Давайте кейс! Живо!

Жак выполнил приказ. Молодая женщина схватила кейс и передала вошедшему в это время Орландо. К величайшему удивлению Субрэя, тот, не говоря ни слова, схватил драгоценный чемоданчик и исчез на кухне. Но спросить, что это значит, Жак не успел.

— Осторожно! — шепнула Мафальда. — Вот один из них! Говорите же с моей матерью!

Жак быстро снял трубку.

— Я прекрасно понимаю вас, синьора, — с чувством произнес он, — но ваша дочь слишком любит драматизировать. Что? Ну, разумеется, я не собираюсь отказываться от родной дочери!

Мужчина прошел мимо, не глядя в их сторону, и скрылся в туалете. А Субрэй продолжал игру:

— Я обещаю вам попробовать еще раз, но и вы должны сказать Ренате, что так вести себя нельзя! Эта бесконечная ревность меня убивает! Слышите? У-би-ва-ет! И если все будет продолжаться в том же духе, я просто рехнусь!.. Да… Конечно… Но, будь вы ее мужем, рассуждали бы совершенно иначе! Согласен, я ей не муж, но невелика разница, так ведь?.. Договорились, даю вам слово… Расцелуйте от меня Пию, скажите, что я скоро к ней приду и принесу куклу…