Больные ублюдки - [26]

Я придвинулся к ней, мое лицо застыло всего в сантиметре от ее лица.

— Ммм.... Я уже чую её запах. Чувствую её вкус. Смакуя тепло, с которым она разольется на моём языке, — я закусил нижнюю губу и застонал. — От одной мысли об этом у меня встаёт член.

— Вы всегда были сущим злом, дитя мое. Вы отравляли воздух с того самого момента, как Ваша мать привезла Вас к воротам этого дома.

Я слегка отстранился.

— Возможно, Вы и правы, — я холодно улыбнулся. — Я всегда питал слабость к темноте.

Я пожал плечами.

— И к смерти…к такой сладкой, грязной, возвышенной смерти.

Быстрым движением руки я полоснул лезвием по ее горлу и, когда миссис Дженкинс схватилась за шею, сделал шаг назад. Кровь потекла у нее между пальцами, миссис Дженкинс в ужасе уставилась на меня и, издав булькающий звук, стала захлёбываться у меня на глазах.

Склонив набок голову, я с восхищением за ней наблюдал. Она стояла на трясущихся ногах, пока у нее, наконец, не подкосились колени, и она не рухнула на пол. Я присел рядом с ней, внимательно глядя на тело, из которого утекает жизнь. Она смотрела на меня, заглянув мне в глаза.

Я ни на секунду не отвел взгляд.

Она задыхалась. Захлёбывалась. Затем, издав последний хлюпающий хрип, она затихла. Руки упали вдоль тела, глаза застыли в мёртвом взгляде.

Я вздохнул и вытер об ее одежду лезвие своего ножа.

— Всё как я и думал… сплошное разочарование.

Поднявшись на ноги, я сунул руку в карман жилета и вытащил карты.

— Дама червей, — объявил я, проведя пальцем по собственноручно сделанной карте.

С одной стороны на меня неотрывно взирало нарисованное карандашом лицо миссис Дженкинс — ее точная копия. С отвращением скривив губы, я одним движением запястья швырнул карту в воздух, и она приземлилась на окровавленную грудь миссис Дженкинс.

— Одна готова, осталось ещё шесть.

Я вернулся к Куколке, которая всё также сидела на стуле. Проигрыватель по-прежнему играл любимые мелодии ее мамы. Я взглянул на ее пальцы и снова увидел, как они дернулись.

Вне всякого сомнения, она была там.

Наклонившись вперед, я приблизился губами к её уху.

— Куколка, милая, я вернулся, чтобы тебя забрать, — моё сознание заполнил исходящий от нее аромат роз, и я закрыл глаза. — Как и обещал.

Я сделал глубокий вдох.

— Нас ждут приключения, дорогая. Твой Белый Кролик пришел сюда, чтобы отвести тебя в Страну Чудес. Я нашёл в этом доме кроличью нору. В детстве мы столько лет безуспешно пытались ее разыскать. Но я нашел её, милая. И совсем скоро мы отправимся вниз по кроличьей норе.

Я закрыл глаза и вспомнил те дни…

— Сегодня мы обыщем восточное крыло, Кролик, — Куколка вытащила из переброшенной через плечо розовой сумочки нарисованную от руки карту и положила ее на пол. — Мы начнем отсюда и пройдём по всем комнатам, обыскивая каждый уголок, каждый закуток, каждую щель и каждую шатающую половицу.

Крайне взволнованная, она мне улыбнулась.

— Сегодня тот самый день, Кролик. Я это чувствую! — сказала она, как говорила всякий раз, когда мы обыскивали дом, а потом расстраивалась, так ничего и не обнаружив.

После безуспешных поисков она всегда обнимала меня за пояс, прижималась ко мне и говорила:

— Кролик, дорога в Страну Чудес точно здесь. Я это знаю… и однажды мы ее найдем. Найдём её и убежим. Ты и я, Кролик. И у нас начнётся самое увлекательное приключение. Я просто это знаю…

Куколка чуть дёрнула головой, пробудив меня от воспоминаний. И я улыбнулся, когда отошел назад, и увидел, что голубые глаза оторвались от окна и встретились с моим взглядом. В них ещё не было никаких признаков жизни. Ни малейших реальных проявлений того, что моя любимая со мной, но, тем не менее, она пошевелилась.

Она меня слышала.

Появилась хоть какая-то надежда.

— Я скоро вернусь, милая.

Я побежал к своей машине, вынул из багажника всё необходимое и помчался обратно по лестнице. Откинув ковер в конце коридора, я начал выпиливать пилой дыру в половицах. На это у меня ушел час. Затем я зашел в комнату миссис Дженкинс. Как и следовало ожидать, под матрасом у нее оказался тайник с деньгами: сотни и сотни тысяч долларов. И всё за обслуживание этих хищников. Деньги, которые она не могла положить в банк из боязни, что ей придется давать объяснения относительно источника полученных средств. Зло невидимкой таится в темноте.

Оставив у выпиленного отверстия принесенный из машины трос, я вернулся к Куколке. Я сложил в сумку ее помаду и духи. Положил к ним ее любимую книгу, проигрыватель и то, что осталось от старой куклы, которую она так обожала, и отнёс всё это к себе в машину. Через несколько минут я снова стоял перед ней. Я поднял ее вместе со стулом и, переступив через ещё не остывший труп миссис Дженкинс, вышел из комнаты. Я поставил рядом с дырой стул с сидящей в нем Куколкой и обвязал ее тросом вокруг пояса. Другой конец веревки я бросил через проделанное в полу отверстие на нижний этаж, именно туда, куда мне было нужно. Повернувшись к Куколке, я заметил, что ее рука сжата в кулак. Все это время она ее не разжимала. Заглянув в опущенные глаза Куколки, я наклонился и осторожно разжал ее пальцы.

Я порывисто выдохнул, увидев у нее в ладони знакомый блеск металла.