Болгары старого времени - [71]

Ненко был тихий и застенчивый парень. Когда молодежь сходилась на хоро, он никогда не озорничал, как другие. Если танцевал — держался всегда среди мужчин, и не бесился, не выкидывал коленца, а двигался плавно и неторопливо. А если не танцевал — отойдет, бывало, в сторонку и стоит себе спокойно. А чтоб наступать девушкам на туфли или за косы и за платки их связывать, как делают иные проказники, этого у него и в заводе не было. Он стеснялся девушке в лицо посмотреть, цветок у нее попросить не решался.

То ли Ненко еще не привык к тому, что он взрослый парень, то ли характер у него был такой, то ли просто не пришла его пора, только не походил он на других. Больше всего нравилось ему ходить за сохой по рыхлой земле, палкой подгоняя волов и покрикивая на них время от времени, и напевать протяжную песню. Пустив волов пастись, любил Ненко лечь где-нибудь на пригорке, наигрывая на тонком габровском кавале. И тогда… Эх, слушать бы тогда его да слушать! Даже жаворонки, весело щебетавшие в синем небе, переставали махать крылышками, умолкали и прислушивались к его игре.

Как-то в праздник, перед самым георгиевым днем, незадолго до того, как у Славчовых рыхлили кукурузу, — я об этом уже рассказывал, — Ненко стоял у ворот. Время было вечернее, солнышко уже закатилось, молодежь начала расходиться с хоро. Ненко вернулся раньше, но дома нечем было заняться, корова и волы еще не пришли из стада. Он вышел за ворота поглядеть на прохожих да прикинуть, что ему делать завтра: пахать шутиловское поле или то, что возле Дервишского кургана, или совсем не пахать, а пойти к Стояновцу возить навоз. Задумавшись, он и не заметил, как мимо ворот прошли две девушки. Та, что была от него подальше, звонко сказала: «Добрый вечер, бай Ненко». Вторая тоже сказала: «Добрый вечер», но так тихо, что он едва услышал, и прошла мимо, не подымая глаз. Первая девушка была Донка, дочь тети Стойки. Он сразу узнал ее по голосу, обернулся и приветливо, как всегда, ответил: «Всякого добра тебе, Донка». Кто была вторая, он не разглядел, а только приметил, что она очень хороша собой.

Никогда раньше не стал бы Ненко ломать себе голову над тем, кто такая та или другая девушка, но тут ему почему-то захотелось узнать, с кем была Донка.

Он еще гадал над этим, когда внизу на дороге снова показались две женские фигуры. Опять они! Ненко увидел их издали.

Девушки возвращались от Донки. Та похвалилась, что вышила рукава каким-то новым узором, и Райка захотела посмотреть, чтобы вышить себе такие же. Она несла их под мышкой, завернув в белое полотенце.

Как и в первый раз, они быстро прошли мимо, и Ненко опять не отважился открыто посмотреть на Донкину подружку, но все-таки заметил, что, поравнявшись с ним, она как будто слегка покраснела. Он поглядел ей вслед и только теперь увидел, какая у нее стройная фигура, как круглы плечи и мягки рассыпавшиеся по спине волосы.

Подруги скрылись из виду, и Ненко пошел в дом замешать отрубей для волов, раздумывая: «Почему она покраснела?» Много раз спрашивал он себя об этом, и долго Райка не выходила у него из головы. Но мало-помалу он ушел в работу и стал забывать об этом.

V

Когда, поливая луг, Ненко пошел на ключ напиться и увидал там Донку, а с ней кого-то еще, он издали по тонкому стану, по круглым плечам, шелковистым волосам, а еще больше по тому, как сразу забилось у него сердце, узнал ту самую девушку, которая недавно, тоже вместе с Донкой, прошла мимо него и покраснела.

Теперь он разглядел ее как следует. Боже мой, до чего же она хороша! Он знал, что она внучка деда Славчо, слыхал, что ее зовут Райкой. «Вишь ты, и имя красивое, под стать ей!» — думал Ненко.

А сейчас был ли кто-нибудь на свете счастливей его! За пазухой у него спрятана гвоздика, которую своими руками сорвала эта красавица Райка.

Гвоздика лежала у него на сердце, и оно горело огнем и колотилось так бешено, что, будь кто-нибудь поблизости, он слышал бы, как оно стучит. Никогда раньше не билось оно так сильно.

Ненко снова пошел поливать. Вода, отведенная из ближайшей речки, залила не больше половины луга, и Ненко решил поднять запруду, чтобы поскорей залить остальную половину. Он копал, выбрасывал землю, старался изо всех сил — думал, запрудил всю реку. Вернулся обратно, стал ждать, глядь, а вода течет все тише, наконец и совсем перестала. «Тьфу ты, что там такое?» — подумал Ненко и опять побежал на реку. Что же он увидел? Запруда, над которой он трудился целое утро, раскидана до последнего камешка. Догадался Ненко, что сам сейчас раскидал ее, вместо того чтобы поднять, и остановился в изумлении, не понимая, что за наваждение на него нашло. Но тут словно что-то подтолкнуло его. Он достал гвоздику, понюхал, взглянул на разбросанные камни, снова с нежностью посмотрел на цветок, точно хотел ему пожаловаться и спросить, как вышло, что он такое натворил. Потом спрятал его за кушак и решил идти домой. Больше ничего не оставалось делать. Ставить запруду заново — дело нескорое, а солнце клонилось уже к закату.

Ненко надел кафтан, вскинул на плечо мотыгу и пошел тропкой по краю луга. Проходя мимо ключа, он замедлил шаги, посмотрел туда и вздохнул. Глянул он и в ту сторону, где работали женщины: оттуда доносились песни и смех. Ему вдруг захотелось подойти к ним, постоять, послушать, пошутить с ними, как делают другие парни. По он тут же устыдился и отбросил эту мысль. «Так вот взять да пойти к ним без всякого дела? Да о чем я говорить стану? Что обо мне люди подумают! Хоть бы еще вместе с кем-нибудь, а то одному! Не пойду!» И он снова зашагал по тропинке. Немного погодя Ненко вытащил из-за кушака кавал