Болезнь претендента - [48]

Про антисамощенковский заговор полковник краем уха слышал:

– Да его и не могло не быть: кто же согласится так просто отдать власть? Однако подробностей, увы, не знаю.

– С кем советуете побеседовать? Подумав, Карпенко сказал:

– Попробуйте поговорить с Леонардом Глазуриным, помощником губернатора.

– Это же член его команды! – несказанно удивился Александр Борисович. – Он же сам заинтересован, чтобы все оставалось по-прежнему.

– Так, да не так. Сокольскому тот предан, даже слишком. За это ближайшие сподвижники губернатора недолюбливают его. Глазурин понимает, что из-за болезни шеф в любом случае вряд ли вернется к своим служебным обязанностям. Аристарх Васильевич, кстати, опять сейчас оказался в клинике. Значит, для Глазурина благоприятных вариантов нет. Его попрут со своего места и преемники нынешнего губернатора, и команда нового. Это как пить дать. Знать он наверняка кое-что знает. Потолкуйте с ним.

– Что собой представляет этот помощник?

– Молодой парень, ему около тридцати. Из отличительных черт – страшный нарцисс, невероятный, я такого самолюбования никогда не видел. Очень следит за собой, можно сказать, пижонит. По образованию юрист. Чувствуется, парень себе на уме и достаточно осторожен, чтобы не откровенничать с кем попало. Вот только перед женщинами любит покрасоваться – удержу не знает. Если у вас в бригаде есть женщина…

– Целых две: капитан милиции и следователь.

– Молодые?

– Да. Перовой, следователю, той вообще месяц назад только двадцать шесть стукнуло. А выглядит значительно моложе своего возраста – на восемнадцать.

– Вот пусть обе с ним и поговорят, – улыбнулся полковник. – Мне кажется, чтобы завоевать дамскую благосклонность, Глазурин способен одарить их дуэт ценными сведениями.

– Они у него имеются?

– Человек вертится при губернаторе, регулярно того видит, беседует. Не знаю, насколько Сокольский в разговорах с ним откровенен, однако что-нибудь наверняка да проскальзывает. И если этот Леонард не по уши деревянный, кое-что запоминает, а может, и записывает.

Александр Борисович позвонил Романовой. Оказалось, и она, и Светлана находятся сейчас в городской администрации.

– В каком отделе?

– Потребительского рынка.

– Не знаю, что вы там забыли, но оттуда не уходите. Посидите у них, я скоро подъеду.

По телефону давать задание было рискованно. Поди знай, как в этом Красносибирске налажено прослушивание.

Спешивший на совещание Карпенко попросил одного из управленческих водителей довезти московского «важняка» до мэрии, поэтому поездка заняла совсем мало времени.

Найдя в коридоре укромный закуток, Александр Борисович обратился к Галине и Светлане:

– Вам следует разыграть психологический этюд: женщины из органов охмуряют красавца из властной структуры. Выгорит – вознесу вас на пьедестал.

– А если не получится? – спросила Перова.

– Тоже земля не перевернется. Однако будем надеяться на лучшее.

Позвонив Глазурину Галина сказала, что она ведет следствие по делу об отравлении Самощенко и Ширинбекова.

– Мы опрашиваем всех людей, способных пролить хоть какой-то свет на это трагическое происшествие.

Леонард, которого директор «Серебряных крыльев» не пригласил на юбилей, имел на него зуб. Меньше всего он желал наказать обидчиков Самощенко. Скорее, Глазурин готов вынести им благодарность. Однако уж очень приятный голос у этой москвички, похоже, она молодая. Почему бы и не встретиться со столичной штучкой. Это его ни к чему не обязывает. Пусть сановный хмырь не пригласил его на свой юбилей, зато теперь у Леонарда стопроцентное алиби. Допрашивать в качестве подозреваемого не могут. А какие страсти творились в «Стратосфере» – ему-то откуда знать.

– Где же мы встретимся?

– Это не допрос, – сказала Романова, – обычная беседа, печки-лавочки. Поэтому давайте поговорим там, где вам будет угодно.

– Можно и у меня на работе. В кабинете.

– Я не одна – с коллегой. Моя юная подруга тоже следователь.

«Вдобавок есть юная подруга, – подумал Глазурин. – Вообще благодать».

– Кабинет маленький, но три человека поместятся. Вам заказать пропуска?

– Спасибо. Мы уже в здании администрации.

Едва они вошли, Глазурин мигом мысленно оценил обеих. У той, что постарше, блондинки, фигура получше, попышнее. Грудь тоже что надо. Сексуальная женщина. Но она замужем. Вторая, каштановая, существенно моложе. Одета со вкусом, все на ней фирменное, включая очочки. Глазурину всегда почему-то нравились женщины в очках. Обручального кольца у худенькой нет, скорее всего, она не замужем.

– Леонард Валерианович, когда и от кого вы впервые услышали об отравлении Самощенко и Ширинбекова?

– Вообще-то впервые об этом я услышал по радио, – улыбнулся он. – Там, правда, не сказали с полной уверенностью про отравление. Имели это в виду как основную версию.

– И не сказали, где это произошло?

– Это, кажется, говорили. На юбилейном банкете генерального директора «Серебряных крыльев».

– То есть временная привязка была. А вы сами на банкет ходили?

– Нет, – отрывисто бросил Леонард.

– Почему?

– Сами-то как думаете?

– Неужели вас не пригласили?!

– Совершенно точно. Перова ахнула: