Болеславцы - [23]
Показалась среди них и государева Христя, вся закутанная в белую фату… Она бегом направилась именно к тем сеням, в которых скрылся ее муж.
Она была одна, и, хотя, обернутая с ног до головы тонкой тканью, не могла пройти неузнанной; ибо всяк признал бы ее по изящной и ловкой походке, по стану и необычайной плавности движений… Никто… никто не сумел бы ни так пробежать, ни так остановиться, ни перегнуться телом, ни склонить головку…
С валов, перешептываясь, обернулись в ее сторону все красавицы и следили за ней взорами. Смеялись, пожимали плечами, показывали пальцами, а в звуке голосов предательски звенели нотки зависти и злобы.
Как только Христя вбежала в свои хоромы, так немедленно раздался ее громкий крик… отрывистый, короткий, исполненный страха и тревоги. Потом все стихло…
Никто не слышал ее отчаянного зова. Жилье Христи, в котором не было живой души, потому что вся прислуга разбежалась, было такое же нарядное, пышное и раззолоченное, как вся обстановка короля в его покоях.
Среди комнаты стояла Христя, бледная, заломив руки, с опущенною головой. Белая фата лежала на полу, а она сама осталась в узком, застегнутом до шеи платье, плотно охватывавшем ее чудный стан и спускавшемся до пяток широкими густыми складками.
Перед нею, у порога, стоял Мстислав, в грязной сермяге, с шапкою в руках, и горящими, полными слез глазами, пожирая жену. Глядел, дрожал, не мог вымолвить слова, плакал, не мужскими слезами, а как мать, нашедшая потерянное дитятко.
Вид мужа, у которого ее отнял король, на время лишил Христю присутствия духа: она боялась быть убитой. А Мстислав стоял, как околдованный, немой, бессильный… И хотя каждая минута промедления могла стоить ему жизни, если бы его здесь застали; хотя ему необходимо было торопиться и переговорить с женой, он обо всем забыл… и только любовался. Так они смотрели друг на друга, стараясь прочесть каждый на лице другого свою судьбу. Она искала, с чем пришел муж: с прощением или местью; он, есть ли в ней еще остатки той любви, ради которой он рисковал жизнью.
Женщина первая разгадала мужа и оправилась от страха. Она была своевольна, как ребенок, но понятлива и находчива. В ее черных зрачках пробежали огненные искорки…
— Христя моя, Христя! — воскликнул муж, протягивая руки. — Нет, ты не могла забыть меня, ты тоскуешь обо мне… ты, вернешься… Говори же, Христя, говори!
Женщина опустила глаза и сжала губы. Потом, бросив исподлобья полный тревоги взгляд, как будто хотела еще раз испытать мужа, заговорила торопливо:
— Да, да, да! Все сделаю, что хочешь, пойду, только… если теперь… кто-нибудь тебя застанет, если вернутся слуги… Тогда беда!.. Король ревнив, люди такие злые… спрячься… скройся где-нибудь до ночи…
— А ночью убежим! — воскликнул Мстислав, протягивая к ней руки.
— Да, да, убежим! — быстро повторила Христя.
— Где же мне спрятаться? Говори, показывай! — требовал Мстислав.
— Где? Разве я знаю? — отвечала Христя, беспокойно мечась по комнате и поглядывая то в окно, то на дверь каморки.
— Спрятаться, да, надо спрятаться… куда-нибудь, — повторяла она, — если вернутся мои девки, они догадаются, побегут, выдадут! Прячься скорей, где хочешь, но скорей! Ох скорее!
С этими словами Христя опять стала метаться; несколько раз выглянула в окно, хваталась за сердце, за голову, не зная, с чего начать!
Если бы Мстислав не был так влюблен, он, может быть, и раскусил бы, что Христя более тревожилась за саму себя, чем за него и что к ее тревоге примешивалась злоба. Он же принимал ее беспокойство на свой счет и объяснял его любовью. Вне себя от радости, забыв обо всем, он только повторял вопрос, где спрятаться.
Христя тем временем надумала, присмирела и прижала палец к побледневшим губам.
— Иди на вышку! В сенях стоит стремянка… никто наверх не ходит… там не найдут…
Мстислав хотел было послушаться, но пожалел так скоро опять расстаться. Он заколебался и сделал шаг вперед.
— Говори же! — воскликнул он. — Скажи, придти опять?.. Теперь я выберусь из замка, а потом вернусь…
Христя нетерпеливо топнула ногой.
Она закрыла глаза и расплакалась.
Потом вдруг заметив, что плач не действует на мужа, она осушила слезы… и, открыв глаза, стала торопить, показывая рукой на дверь:
— Возвращайся… когда, не знаю… в сумерки… Я стану у дверей, запросто одетая… если можно, убежим…
— Убегай! — крикнула она. — Я ничего не знаю, я с ума схожу со страха! О, я бедная, о, я несчастная!
Мстислав хотел еще что-то спросить, но Христя подбежала к окну, перегнулась, опираясь на руку, выглянула далеко на улицу и закричала, напирая на мужа:
— Уходи!.. или жизнь тебе надоела?., убегай… уже с валов возвращаются мои девки! Ой, уходи скорей, пока еще не поздно.
— Итак сегодня? Когда стемнеет? — переспросил Мстислав.
— Да, да, да! Сегодня! Когда стемнеет!.. иди, иди, иди!
И белыми руками, показывая на дверь, мечась по комнате, она подталкивала мужа, торопила. Мстислав упирался, глядя ей в глаза, но, наконец, ушел.
Когда дверь за ним захлопнулась, Христя опрометью бросилась в смежную каморку и затворилась на засов.
Мстислав, как пьяный, шатаясь, вышел в сени и ухватился за стену… Он простоял довольно долго, пока не опомнился и не собрался с силами… Он позабыл, каким путем пришел, не разглядел, где двери, и только, придя в себя, нахлобучил шапку низко на глаза, поднял воротник и, покачиваясь, вышел на двор.
Захватывающий роман И. Крашевского «Фаворитки короля Августа II» переносит читателя в годы Северной войны, когда польской короной владел блистательный курфюрст Саксонский Август II, прозванный современниками «Сильным». В сборник также вошло произведение «Дон Жуан на троне» — наиболее полная биография Августа Сильного, созданная графом Сан Сальватором.
«Буря шумела, и ливень всё лил,Шумно сбегая с горы исполинской.Он был недвижим, лишь смех сатанинскойСиние губы его шевелил…».
Юзеф Игнацы Крашевский родился 28 июля 1812 года в Варшаве, в шляхетской семье. В 1829-30 годах он учился в Вильнюсском университете. За участие в тайном патриотическом кружке Крашевский был заключен царским правительством в тюрьму, где провел почти два …В четвертый том Собрания сочинений вошли историческая повесть из польских народных сказаний `Твардовский`, роман из литовской старины `Кунигас`, и исторический роман `Комедианты`.
В творчестве Крашевского особое место занимают романы о восстании 1863 года, о предшествующих ему событиях, а также об эмиграции после его провала: «Дитя Старого Города», «Шпион», «Красная пара», «Русский», «Гибриды», «Еврей», «Майская ночь», «На востоке», «Странники», «В изгнании», «Дедушка», «Мы и они». Крашевский был свидетелем назревающего взрыва и критично отзывался о политике маркграфа Велопольского. Он придерживался умеренных позиций (был «белым»), и после восстания ему приказали покинуть Польшу.
Польский писатель Юзеф Игнацы Крашевский (1812–1887) известен как крупный, талантливый исторический романист, предтеча и наставник польского реализма. В шестой том Собрания сочинений вошли повести `Последний из Секиринских`, `Уляна`, `Осторожнеес огнем` и романы `Болеславцы` и `Чудаки`.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Привет тебе, любитель чтения. Не советуем тебе открывать «Реквием» утром перед выходом на работу, можешь существенно опоздать. Кто способен читать между строк, может уловить, что важное в своем непосредственном проявлении становится собственной противоположностью. Очевидно-то, что актуальность не теряется с годами, и на такой доброй морали строится мир и в наши дни, и в былые времена, и в будущих эпохах и цивилизациях. Легкий и утонченный юмор подается в умеренных дозах, позволяя немного передохнуть и расслабиться от основного потока информации.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.