Болатбек - [13]

— Стеснительный какой, — сказал Ураз. — Будто людей не видел. Вы вместе учитесь? — спросил он Болатбека.

— Ураз-ага, Кадыркул не учится. Никогда еще в школу не ходил!

— Как? — нахмурился Ураз. — Не переступал порога школы? Почему?..

— Дядя не пускает, — сказал Болатбек. — А Кадыркул очень хочет учиться. Честное слово!

Ураз Джандосов повернулся к учителю:

— В чем дело, Саймасай? Как вышло, что мальчик не учится?

Учитель ответил не сразу, он что-то припоминал. Потом сказал:

— Когда я составлял списки будущих учеников, то обошел все юрты, всех родителей… все семьи… Про этого мальчика, — учитель понизил голос, — мне его родственники сказали, что он с рождения нездоров… не совсем нормальный… Учиться не сможет… Никогда…

Но Болатбек услышал слова учителя.

— Саймасай-ага, — закричал он, — это неправда! Клянусь! Каражан вам все наврал! Кадыркул очень умный… Он уже немного читать умеет… Быстро научился… И писать по-печатному… Я его сам учу. Честное пионерское!

— Что ж, если так, — по-прежнему негромко сказал учитель, — значит, моя вина. Надо было проверить…

— Запиши в свой блокнот, — сказал Ураз. — С начала учебного года мальчик должен быть в школе. Как все… А с дядей его надо поговорить… Я сам это сделаю…

— Слышишь, Кадыркул?! Иди сюда! — Болатбек чуть не заплясал от радости. — Теперь ты будешь учиться! Непременно!

Кадыркул ничего не ответил, лицо его просияло, а на глазах показались слезы.

— …Ты настоящий друг, Болатбек, — сказал он потом, когда они остались одни. — Верный друг…

— А я стихи про верного друга знаю… Сейчас вспомню. Мы в школе читали… Сказать тебе? — спросил вдруг Болатбек.

— Скажи… Я ни одного не знаю.

Болатбек стал припоминать и сначала с трудом, а потом почти без запинки:

Верный мой друг ранен где-то в пути,

Верному другу назад не дойти:

Сил не хватает… Надо его спасти!

Вижу его следы на лугу,

Вижу следы на речном берегу —

В путь выхожу я… Другу я помогу!

Солнце уже за горы идет,

Верный мой друг где-то помощи ждет,

Знает и верит: помощь к нему придет!

Землю вокруг окутала мгла,

Очень нелегкой дорога была —

Но прямо к другу дружба меня привела!

Друга нашел я даже во мгле;

Друг мой лежал на холодной скале…

Будем теперь мы рядом жить на земле!

12

Каражан поспешно вышел из юрты, поскользнулся на росистой траве, чуть не упал.

Он снял уздечку, висевшую на тангыше — ленте, которая опоясывает юрту, привел коня, торопливо оседлал его.

«Подальше, подальше надо уехать… От греха… Принес шайтан этого Джандосова, будь он трижды проклят, чтоб ему выть в его могиле!.. Не дай Аллах встретиться с этим неверным! Беды не оберешься… Вчера еще надо было уехать, когда увидел его возле ручья… Да выпил с вечера лишнего и проспал… Ай, нехорошо, ай, совсем плохо!.. И что только ему надо здесь?»

— Далеко собрался? Не забыл про утреннюю молитву? — окликнула его жена.

Каражан круто повернулся.

— Некогда, — сказал он. — Молчи, женщина, прикуси язык.

— Грех-то какой! — запричитала жена. — Солнце сейчас взойдет, а ты еще намаз не делал.

— Что пристала? — отмахнулся Каражан. — Перестань нанизывать слова на веревку своей глупости! Не женское дело — мужчину учить. Без тебя мы с Аллахом разберемся.

Он что есть силы натянул подпругу, ремешок лопнул. Каражан выругался.

— Принеси другую! — заорал он жене. — Из-за тебя эту порвал. Неси скорее!.. Ту, которая с серебряной насечкой.

— Да ты что? — удивилась жена. — Сам говорил, ее трогать нельзя. Чтоб лежала, где лежит… Жалко ведь…

— Долго ты болтать будешь? — совсем разъярился Каражан. — Неси, пока голова цела!

— Она же спрятана далеко.

— Достань сейчас же, не то я тебя под землю спрячу! Ты… — От ярости у Каражана перехватило дыхание.

Пока жена принесла подпругу, пока Каражан налаживал, солнце взошло.

Когда же он, справившись со сбруей, сунул наконец ногу в стремя, послышался топот копыт, и к юрте подскакал всадник. Это был Тлеукул. Он и слова не успел выговорить, как Каражан, вовсе позабыв, что считается муллой, накинулся на него:

— Кто так подскакивает к чужой юрте? Совсем сдурел?

Тлеукул хотел что-то сказать, но Каражан не дал ему.

— Что ты оставил в моем жилище? — опять закричал он. — Чего ни свет ни заря примчался, как стрела из вражьего лука?

Тлеукул усмехнулся.

— Значит, дело есть, ага. Начальник тебя вызывает. Он в ауле сейчас, там, внизу… Ураз Джандосов его зовут… Знаешь такого?

Каражан опустил смиренно голову.

— Откуда мне знать, дорогой? — проговорил он, сразу меняя тон. — Я маленький человек… Стадо чужое пасу, молюсь Аллаху весь день… Вот и все мои дела. Мне их хватает…

— Дела подождут, — улыбнулся Тлеукул. — А начальник ждать не привык. Раз зовет, надо идти. Понапрасну приглашать не будет.

«Что он все улыбается? — с тревогой подумал Каражан. — Совсем плохи мои дела, наверно. Зря улыбаться не станет… Неужели Джандосов помнит меня? С тех пор прошло столько времени… Да и что он обо мне может знать? Разве догадывается только… А на догадках жилище не построишь…»

— …Ладно, поедем, — сказал он наконец со вздохом. — Если большой начальник, то, конечно, ехать надо… Погоди, я сейчас…

Каражан нырнул в юрту. Из-под войлочной подстилки в дальнем углу достал револьвер, сунул за пояс под чапан, огляделся и, знаком показав испуганной жене, чтоб молчала, вышел наружу.