Бокал шампанского - [29]

Было уже двенадцать минут шестого, когда к подъезду дома номер 87 подкатила машина, из которой вышел Бэйн. Как только он расплатился с таксистом и направился к подъезду, я оказался перед ним.

– Мы, наверное, связаны с вами узами телепатии! – радостно воскликнул я. – Как только у меня появилось желание повидать вас, вы тут как тут!

По всей вероятности, с всемирным братством людей произошло что-то неладное, Бэйн весьма холодно взглянул на меня.

– Что еще за дьявольщина… – резко заговорил было он, но вовремя спохватился. – А впрочем – не здесь. Заходите.

У него даже испортились манеры – он вошел впереди меня в лифт и так же шел по коридору, хотя пропустил перед собою в квартиру, не помог мне повесить пальто и шляпу, а едва я успел прикоснуться задом к стулу, как тут же грубо спросил:

– Что за чушь вы распространяете про какое-то убийство?

– Мне не нравится слово «чушь», – заметил я. – Вы знаете, я ведь заглядываю в толковый словарь и…

– Перестаньте молоть вздор! – Бэйн сел. – По словам моей тетушки, вы утверждаете, что Фэйт Ашер была убита, и из-за вас полиция не верит теперь, что она покончила с собой. Вы же прекрасно знаете, что это было самоубийство. В чем же дело? Чего вы добиваетесь?

– Ничего мы не добиваемся. – Я заложил руки за голову, давая понять этим, что мы приятели, непринужденно болтающие, или должны быть таковыми. – Послушайте, Красавчик, вы ведь не полицейский и не окружной прокурор. Я уже дал вам показания о всем том, что видел и слышал на том званом ужине во вторник, и если вам хочется знать, почему полиция не спешит с квалификацией происшедшего, вам придется спросить об этом у полицейских. Если я солгал, полицейские, конечно, поймают меня на лжи и прижмут. Спорить с вами я не собираюсь.

– Что вы сообщили в своих показаниях?

– Спросите об этом у полицейских. Я ничего вам не скажу. Если полицейские воздерживаются называть это самоубийством только на основании моих показаний, в таком случае мне предстоит оказаться козлом отпущения. Меня призовут к ответу, и хотя я никакого удовольствия от этого не испытываю, но поступить иначе не имею права. Именно поэтому я провожу сейчас небольшое расследование независимо от полиции, и именно поэтому я хотел повидать миссис Ирвин в «Приюте Грантэма». Я уже говорил вам, что мне предлагали пятьсот долларов за статью о Фэйт Ашер, и снова подтверждаю это. Меня интересует, был ли у кого-нибудь из гостей мотив для ее убийства, а если кто-то намеревался убить ее, он должен был заблаговременно знать, что она будет там. Вот и у миссис Ирвин я хотел спросить, как Фэйт Ашер оказалась в числе гостей и кто именно пригласил ее.

Дружески улыбнувшись Бэйну, я продолжал.

– Так вот, я беседовал с миссис Ирвин, но она не смогла мне помочь, потому что выбирали и приглашали гостей вы, а сами даже не присутствовали на ужине. Вы даже симулировали простуду, чтобы уклониться от него… Кстати говоря, я обещал не болтать об этом и свое обещание сдержал. Как вы сами понимаете, я сказал об этом, желая напомнить, что между нами все еще существует база для хороших отношений.

– Я так и думал, что вы найдете нужным напомнить мне об этом, – заметил Бэйн. – Но миссис Ирвин, наверное, рассказала вам, как в числе приглашенных мною гостей оказалась Фэйт Ашер. Она просто дала мне список фамилий со своими замечаниями, и я выбрал четырех из них. В окружной прокуратуре, откуда я только что вернулся, я объяснил, что никого из этих девушек не знал. Ознакомившись с пояснениями миссис Ирвин, я выбрал четырех, которые показались мне наиболее подходящими.

– Вы сохранили этот список? Он у вас?

– Был, но помощник прокурора забрал его. Несомненно, он покажет его вам, если вы попросите.

– Но даже если бы замечания миссис Ирвин и не давали вам достаточно оснований для приглашения Фэйт Ашер, все равно мне это ничего не даст; ведь вы не присутствовали на ужине, – сказал я, делая вид, что не заметил насмешки. – Когда вы выбирали гостей, кто-нибудь был с вами. Может быть, при этом присутствовал кто-нибудь и сказал, например: «Вот девушка с красивым и необычным именем Фэйт Ашер. Почему бы вам не пригласить ее?»

– Никого со мною не было. Я сидел один за этим самым столом.

– В таком случае исключается и это, – разочарованно согласился я. – А вы знаете, когда я возвращался из «Приюта Грантэма», мне в голову кое-что пришло, и сейчас я хочу задать вам один вопрос, если вы не возражаете. Вы не поленились потратить время на приглашение девушек, но сами уклонились от посещения дома миссис Робильотти и приложили для этого много усилий. Вы, наверное, можете объяснить, в чем дело?

– Объяснить вам? Почему я должен объяснить вам что-то?

– Тогда объясните это самому себе, а я послушаю.

– Да тут и объяснять нечего. Я выбрал девушек, потому что об этом меня попросила тетушка… Так же, как сделал это по ее просьбе и в прошлом году. Вчера вечером я объяснил вам, почему я не пошел на ужин. – Бэйн наклонил голову набок, отчего кожа на его правой щеке натянулась еще больше. – Черт возьми, вы что, собственно говоря, имеете в виду? Вы знаете, что я думаю?

– Нет, но хотел бы знать. Выпаливайте.