Боишься ли ты темноты? - [29]
— Людей убивать мерзко и гадко, — сказал Сергей. — Даже на войне. Потом совесть жить спокойно не даёт. Потому что нет убийству оправдания. Даже если стреляешь в мужика с автоматом… А себя убивать ещё глупее…
— Скажите честно, — Ярослав посмотрел в глаза Сергею. — Вы о самоубийстве никогда не думали?
— Думал, — признался Сергей.
— А… Значит, я не один такой дурак.
— Нет, не один, хотя то, что дурак, это правда. Пойдём в дом, что ли? А то нашёл тему для разговора…
— А Вы только мужиков с автоматами убивали? — спросил Ярослав поднявшись. — Или мирных жителей тоже?
Сергей посмотрел на него недоуменно. Никто никогда не задавал ему таких вопросов. А тут вдруг этот пацан. И смотрит, как будто что-то знает… В глазах ожидание… Ну а если ответить “и мирных тоже”? Приравняет к тому водиле? Возненавидит? Ярослав ждал, не сводя с Сергея напряжённого взгляда. Ну что, что ему ответить? Сергей сжал голову руками и быстро пошёл в дом. Проскочил в комнату, где стояла идиотская бабкина кровать с металлическими шариками, закрыл дверь и сел возле неё на корточки. Нельзя было, чтобы сейчас Ярослав его видел. Он, конечно, не виноват, что такое спросил… Не виноват. Да и Сергей не виноват, что не может сказать правду про тот день… И тогда никто не был виноват: ни тот подросток в подвале, некстати зашуршавший, ни Сергей, бросивший на звук гранату… Мальчишке было лет тринадцать — по их меркам взрослый, но — всё равно ребёнок. Потом Сергею говорили, что у мальчишки было оружие, что он непременно напал бы на вошедшего, но Сергей не верил. Ему казалось — успокаивают. Ведь что такое тринадцать лет? Ярослав и то старше…
— Сергей Фёдорович, — раздалось из-за двери, — Сергей Фёдорович!
Сергей промолчал. Ярослав стоял совсем рядом, слышно даже было, как он дышит. Но встать и выйти к нему не было сил.
— Сергей Фёдорович, простите, — сказал Ярослав тихо и добавил: — Я поеду в детдом… До свидания.
Сергей стукнул кулаком по полу, поднялся и вышел. Приблизился к Ярославу, взял его за плечи и, глядя в глаза, сказал:
— Ярослав, я хочу, чтобы ты никогда меня больше не спрашивал о войне. Понятно? Всё, что хочешь. Любые вопросы. Только не о войне.
Ярослав сглотнул, глаза у него стали большие и испуганные.
— Я тебе скажу, — продолжил Сергей. — Я никому никогда не говорил. Тебе — скажу. Я виноват в смерти одного ребёнка. Он был чуть младше тебя. Всё. Я не оправдываюсь, я виноват. Мне всегда жить с этой виной. Это ничем не искупишь. Ни тем, что я воспитаю десяток своих детей, ни тем, что буду хорошим педагогом для вас… Это страшная вина, Ярослав… Человек должен жить. Никто не имеет права отнимать у него жизнь, да и сам он не имеет такого права. Поэтому я не хочу ничего слышать ни о войне, ни о смерти. Тем более — от тебя. Ты выжил чудом и ты должен оправдать это чудо. Поэтому — живи, а не думай о смерти. Ты меня понял? Понял? Не слышу!
— Да, — выдавил Ярослав, и Сергей облегчённо вздохнул. Впрочем, тут же заметив, что так сильно сжал плечи мальчика в своих руках, что у того, наверняка, останутся синяки. Он разжал пальцы и Ярослав испуганно попятился.
— Прости, — сказал Сергей, — прости, если напугал. Но ты сам… Если хочешь, я прямо сейчас отвезу тебя в детдом.
Ярослав прижался к стене и чуть слышно проговорил:
— А можно я останусь?
— Можно, — Сергей присел к столу и закурил, — тогда переоденься в сухое. Ты правда можешь простыть.
Ярослав послушно стянул футболку и пошёл в комнату за парадной рубашкой.
— Постой, — Сергей поднялся и принёс ему свою рубаху, — держи, рукава подвернёшь и пойдёт.
Ярослав натянул рубаху, принялся закатывать рукава, но руки у него дрожали, и ничего не получалось. Сергей смял сигарету, подошёл, присел перед Ярославом на корточки, подвернул тому рукава, и уже с улыбкой сказал:
— Ты чудовище, Ярик. Я сто лет ни с кем ни ругался. А ты меня раз — и раскрутил. Я аж сам испугался…
— Сергей Фёдорович, не отправляйте меня назад, — попросил Ярослав, — Вы же обещали — до завтра. Я буду хорошо себя вести. Я больше Вам ни слова не скажу.
— Обрадовал, — нервно рассмеялся Сергей, — и что я тут буду в гробовом молчании делать? Нет, друг, говорить ты будешь. Только с этой минуты — по-немецки, ясно? Так у тебя будет меньше шансов наговорить мне ерунды.
— Ich kann auch auf Deutsch… — Ярослав тоже улыбнулся.
Сергей отправился в комнату к печатной машинке. В ней торчал незаконченный текст. Он уселся за работу, а Ярослав за его спиной лёг на диван с томом Шиллера. Вот и свершилось: то, что Сергей держал в себе, то, что не говорил ни на тренингах, ни жене, то о чём вспоминать боялся, рассказано подростку. Мальчику, с которым они знакомы ровно десять дней. И как тот среагировал? Испугался, это ясно. Но почему тогда не ушёл? И что он об этом думает? Лежит, старательно перелистывая страницы. Вот встал, что-то взял с полки. Ясно, словарь понадобился.
— Как читается, всё понятно? — повернулся Сергей.
— Всё, — ехидно сказал Ярослав, — кроме того, чего это Вы по-русски заговорили. Слабо весь вечер выдержать?
— Мне слабо? — возмутился Сергей. — Вот дам тебе по шее за такое предположение!
Где та поворотная точка, в которой жизнь Тимофея свернула с привычной колеи? Вот он ждёт автобус номер двенадцать. Утром. И следующим утром тоже. Едет в школу, после уроков – к друзьям. На танцы. Иногда – на соревнования: городские, областные, всероссийские. Общается в соцсетях. Ложится спать. И где же, где в этом графике тот миг, после которого ничто не будет по-прежнему? И где поворотная точка в жизни Марины? После уроков – сразу домой. Из дома лишний раз – ни ногой. Да и что там делать, за пределами дома, в шумном мире, где ты, в отличие от остальных, не слышишь ни звука? С людьми из этого мира Марина встречается нечасто – разве что по утрам, в автобусе номер двенадцать… «Точка бифуркации» – реалистическая, психологически достоверная и глубокая книга, полностью сосредоточенная на настоящем: на нашем времени, на неповторимом моменте из жизни, на эмоциях «здесь и сейчас».
Эта повесть — о том, как нелегко подростку принять мир и найти в нём добро и свет вопреки очевидному злу и равнодушию. Елисей Фёдоров фотографирует развалины — заброшенные здания, разрушенные заводы. Чёрно-белая гамма фотографий отражает его восприятие действительности: уродливый город, серые люди. Единственной радостью становится любовь к однокласснице Наташе. Но в школе появляется молодой преподаватель истории, и Лесь понимает, что умный и обаятельный учитель неожиданно оказывается его соперником. И тогда подросток придумывает план завоевания Наташи.
Альтернативный мир, похожий на наш на рубеже XX и XXI веков. Здесь телевидение, мобильная связь и интернет не то вышли из употребления, не то вовсе не были изобретены. Безымянный город, где разворачивается действие романа, мог бы располагаться где угодно на карте нашей страны, а атмосфера чем-то напоминает знакомое нам прошлое - но что за события в его истории опустошили целые кварталы и заставили обнести границу колючей проволокой? Уже не один десяток лет город воюет с соседним Энском. Правда, торжественных сводок о сплочении народа перед лицом ненавистного врага мало, чтобы жители города забыли о том, как много их разделяет.
Мама задержалась на Марсе, а папа срочно улетел в Сибирь. Одиннадцатилетняя Лиза вместе с верным роботом Боббе отправляется в Космический центр Института времени – погостить у дяди и подготовиться к концерту: ей предстоит читать стихи Заболоцкого. Никто пока не знает, что в Институте готовится настоящая диверсия… Одна роковая случайность – и Лиза вместе с группой ученых попадает в совершенно незапланированную экспедицию в пермский период. Материки имеют непривычные очертания, а динозавры еще даже не появились.
Заканчивается первый класс, завтра летние каникулы. Но Тае не до веселья, и даже любимый торт «Птичье молоко» не радует – ведь она его не заслужила. Не потому, что дневник, полный стройных и гордых пятёрок, портит одноногая четвёрка по математике. И не потому, что обидела двоюродного брата (он вообще первый начал, только ему всё сходит с рук!). А потому… нет, Тае даже рассказать стыдно, что она натворила! Но за три месяца столько может произойти – вдруг к осени всё как-нибудь решится само собой? Впереди у Таи целое лето в деревне, с дедушкиными самоделками и бабушкиными пирожками, со старыми и новыми друзьями, тайна заброшенного дома, детективное расследование, непростой выбор и первое настоящее горе.
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
Дорогие ребята! Я хочу познакомить вас с мальчиком Кирюшей. Правда, некоторые из вас уже познакомились с ним несколько лет назад в книжке «Кирюшкины проделки». А вот теперь новые приключения Кирюшки. На улице. Если вы помните, Кирюша живёт со мной в одном доме и дружит с моей дочкой Катей. Совсем недавно они поспорили, кто лучше знает правила уличного движения. Кирюшка очень громко кричал: - Я, я, я! Я лучше всех знаю, как правильно вести себя на улице! Мне и правил учить никаких не надо! Я сам кого хочешь научу! О том, как Кирюша «знает» правила уличного движения, я рассказываю вам, милые ребята, в рисунках.
Лакский писатель Абачара Гусейнаев хорошо знает повадки животных и занимательно рассказывает о них. Перед читателем открывается целый мир, многообразный, интересный. Имя ему - живая природа.
