Боишься ли ты темноты? - [26]
Ярослав посмотрел на него недоверчиво, потом сказал:
— А ночевать?
— С субботы на воскресенье я поменяюсь с Анной Игоревной, а в воскресенье вечером вернёмся вместе. Только в субботу тебе придётся приехать самостоятельно. Я дам адрес.
— У нас в субботу последний звонок в школе, — сказал Ярослав, — а потом все поедут в лес. Тогда я с ними не поеду, да?
— Как хочешь. Приезжай после леса.
— Нет, — Ярослав смотрел в пол, — я не хочу с ними… Я знаю — автобусы поедут по тому шоссе, где мы зимой… Как к бабе Вале ехать…
Сергей положил мальчику руку на плечо и сказал:
— Тогда я буду тебя ждать.
Ярослав кивнул и тихо попросил:
— Только никому из ребят не говорите, что меня позвали. Затравят.
— Не скажу.
Ярослав улыбнулся и зашёл в спальню, а Сергей вдруг подумал, что сам недавно проезжал по тому шоссе. Там, где пьяный водитель лишил Ярослава родителей, здоровья и, быть может, нормального будущего. Его, наверное, посадили. Только что это меняет? Ничего. Иногда человеческие ошибки ничем не исправишь. И жизнь, порой похожую на кино, не отмотать назад, как видеоплёнку… Сергей вдруг ясно представил себя. Себя в грязнющем камуфляже, с гранатой в руке, бесшумно спускающегося по загаженным ступеням… Видение было такое чёткое, что сбилось дыхание. Сергей надавил пальцами на глаза, так, чтобы в них заплавали зелёные пятна и картинка распалась на части, и зашагал по коридору…
16
Жил Сергей Фёдорович далеко — на самой окраине города. Дома здесь были старые, покрашенные уже облезшей краской, и стояли не вплотную к дороге, а через небольшой пустырь, заваленный сухими ветками, каким-то мусором и сильно заросший сорной травой. Дом, где жил воспитатель, и вовсе стоял на отшибе, а сразу за ним начинался то ли лесок, то ли лесополоса. Во всяком случае, Ярослав увидел могучие старые тополя и клёны. Пахло здесь зеленью и землёй. Вздохнув, Ярослав издали стал приглядываясь к дому. Хотя какой смысл было к нему приглядываться? Стандартный частный дом на две семьи, вокруг покосившийся забор высотой в рост Ярослава, а вокруг палисадника низенькое реечное ограждение. Впрочем, палисадник был явно разделён на две части: в одной, кроме травы и одинокого клёна-подростка ничего не росло, а в другой было видно смородиновые кусты и какие-то ещё не распустившиеся цветочки. Цветочки явно принадлежали не Сергею Фёдоровичу.
Калитка не запиралась, но Ярослав не решился заходить в ограду сразу. Он постоял пару минут, вдыхая почти деревенский воздух, пощурился на солнце. Время близилось к обеду. Сейчас ребята, кто не уехал за город, будут собираться в детдомовской столовой, чтобы поесть неизменного супа и вермишели, которой в детдоме пропахло всё. А он стоит здесь, почти свободный, почти счастливый. Ярослав закатал рукава белой парадной рубашки и, наконец, толкнул калитку. К крыльцу вела выложенная битым кирпичом дорожка, а дверь в дом была приоткрыта. Ярослав негромко постучал.
— Входи, — раздалось из дома.
Ярослав зашёл и сразу оказался не то в прихожей, не то в кухне. Это была не очень большая комната, вдоль стен в которой стояли газовая плита с баллоном, допотопного вида рукомойник, кухонный стол с покосившейся дверкой и обычный стол, застеленный клеёнкой в синий цветочек. Ещё в комнате была скамейка, какие обычно стоят в учреждениях. Всё тут было очень старое и Ярослав подумал, что в такой квартире дверь можно вообще не запирать — ворам здесь делать нечего. Сергей Фёдорович возился у плиты.
— Сергей Фёдорович, — спросил Ярослав, — а почему Вы так далеко живёте? Наверное, зимой отсюда трудно ездить?
— Я зимой ещё не ездил, но пока мне нравится. Здесь спокойно, и платить не много. Хотя дело, конечно, не в деньгах. — Сергей Фёдорович повернулся и присвистнул: — Какой ты нарядный! Переодеться-то есть во что? А то в моей хижине только извозишься.
— Да, — Ярослав положил свою школьную сумку на скамью, потом вытащил из бокового карманчика маленький бумажный пакетик. — Вот, мне Ксения Алексеевна дала таблетки. Только сказала, чтобы я Вам сдал. Там на три раза: сегодня на день и завтра на утро и на день. Боится, что сразу слопаю.
Сергей Фёдорович взял пакетик, положил на полочку рядом с чайными чашками и кивнул Ярославу:
— Иди в комнату, переодевайся и будем обедать. Я картошки нажарил.
Из кухни вели две двери: одна прямо, другая — налево. Ярослав зашёл в левую дверь. Скорее всего, тут Сергей Фёдорович работал, потому что в этой комнате оказалось много книг — они стояли на прибитых от пола до потолка полках. Кроме полок тут был только диван, кресло и письменный стол, на котором стояла пишущая машинка. Машинка была новая, с блестящими рядами клавиш. Ярослав осторожно к ней приблизился, потрогал. Потом переоделся в старую футболку и тренировочные брюки, и подошёл к полкам с книгами. Многие книги были совсем старые: корочки у них были стёртые и выцветшие. Некоторые были поновее. Стояло несколько томов Гейне, Шиллера и других неизвестных Ярославу писателей на немецком языке, несколько толстых словарей. Перед ними — красивая статуэтка в виде рыцаря-крестоносца на коне. Ярослав отодвинул её, вытащил одну из книг и полистал. Это были баллады Шиллера. Ярослав сел в кресло и стал задумчиво переворачивать страницы. Почему-то вспомнился его дом, шкаф, полный папиной медицинской литературы и его, Ярослава, шкаф, где стоял Жюль Верн, Дюма, Кассиль, Маяковский. Ярослав любил читать. Все книги для него были разные даже не из-за содержания — у каждой был особый запах, особый шрифт. Ярослав любил, как пахнут книги, как шелестят страницы, когда их переворачиваешь. Рядом с ним за стол часто садился отец, раскладывал свои бумаги и начинал что-то писать, иногда хмыкая или озадаченно вздыхая. Потом он поворачивался к Ярославу и говорил: “Слава, нужно посуду помыть. Мама сегодня устала”. Ярослав откладывал книгу и шёл на кухню. Тапочки шаркали по линолеуму в коридоре. Это он хорошо помнил. Это шуршание…
Где та поворотная точка, в которой жизнь Тимофея свернула с привычной колеи? Вот он ждёт автобус номер двенадцать. Утром. И следующим утром тоже. Едет в школу, после уроков – к друзьям. На танцы. Иногда – на соревнования: городские, областные, всероссийские. Общается в соцсетях. Ложится спать. И где же, где в этом графике тот миг, после которого ничто не будет по-прежнему? И где поворотная точка в жизни Марины? После уроков – сразу домой. Из дома лишний раз – ни ногой. Да и что там делать, за пределами дома, в шумном мире, где ты, в отличие от остальных, не слышишь ни звука? С людьми из этого мира Марина встречается нечасто – разве что по утрам, в автобусе номер двенадцать… «Точка бифуркации» – реалистическая, психологически достоверная и глубокая книга, полностью сосредоточенная на настоящем: на нашем времени, на неповторимом моменте из жизни, на эмоциях «здесь и сейчас».
Эта повесть — о том, как нелегко подростку принять мир и найти в нём добро и свет вопреки очевидному злу и равнодушию. Елисей Фёдоров фотографирует развалины — заброшенные здания, разрушенные заводы. Чёрно-белая гамма фотографий отражает его восприятие действительности: уродливый город, серые люди. Единственной радостью становится любовь к однокласснице Наташе. Но в школе появляется молодой преподаватель истории, и Лесь понимает, что умный и обаятельный учитель неожиданно оказывается его соперником. И тогда подросток придумывает план завоевания Наташи.
Альтернативный мир, похожий на наш на рубеже XX и XXI веков. Здесь телевидение, мобильная связь и интернет не то вышли из употребления, не то вовсе не были изобретены. Безымянный город, где разворачивается действие романа, мог бы располагаться где угодно на карте нашей страны, а атмосфера чем-то напоминает знакомое нам прошлое - но что за события в его истории опустошили целые кварталы и заставили обнести границу колючей проволокой? Уже не один десяток лет город воюет с соседним Энском. Правда, торжественных сводок о сплочении народа перед лицом ненавистного врага мало, чтобы жители города забыли о том, как много их разделяет.
Мама задержалась на Марсе, а папа срочно улетел в Сибирь. Одиннадцатилетняя Лиза вместе с верным роботом Боббе отправляется в Космический центр Института времени – погостить у дяди и подготовиться к концерту: ей предстоит читать стихи Заболоцкого. Никто пока не знает, что в Институте готовится настоящая диверсия… Одна роковая случайность – и Лиза вместе с группой ученых попадает в совершенно незапланированную экспедицию в пермский период. Материки имеют непривычные очертания, а динозавры еще даже не появились.
Заканчивается первый класс, завтра летние каникулы. Но Тае не до веселья, и даже любимый торт «Птичье молоко» не радует – ведь она его не заслужила. Не потому, что дневник, полный стройных и гордых пятёрок, портит одноногая четвёрка по математике. И не потому, что обидела двоюродного брата (он вообще первый начал, только ему всё сходит с рук!). А потому… нет, Тае даже рассказать стыдно, что она натворила! Но за три месяца столько может произойти – вдруг к осени всё как-нибудь решится само собой? Впереди у Таи целое лето в деревне, с дедушкиными самоделками и бабушкиными пирожками, со старыми и новыми друзьями, тайна заброшенного дома, детективное расследование, непростой выбор и первое настоящее горе.
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
Дорогие ребята! Я хочу познакомить вас с мальчиком Кирюшей. Правда, некоторые из вас уже познакомились с ним несколько лет назад в книжке «Кирюшкины проделки». А вот теперь новые приключения Кирюшки. На улице. Если вы помните, Кирюша живёт со мной в одном доме и дружит с моей дочкой Катей. Совсем недавно они поспорили, кто лучше знает правила уличного движения. Кирюшка очень громко кричал: - Я, я, я! Я лучше всех знаю, как правильно вести себя на улице! Мне и правил учить никаких не надо! Я сам кого хочешь научу! О том, как Кирюша «знает» правила уличного движения, я рассказываю вам, милые ребята, в рисунках.
Лакский писатель Абачара Гусейнаев хорошо знает повадки животных и занимательно рассказывает о них. Перед читателем открывается целый мир, многообразный, интересный. Имя ему - живая природа.
Эта книга о людях, покоряющих горы.Отношения дружбы, товарищества, соревнования, заботы о человеке царят в лагере альпинистов. Однако попадаются здесь и себялюбцы, молодые люди с легкомысленным взглядом на жизнь. Их эгоизм и зазнайство ведут к трагическим происшествиям.Суровая красота гор встает со страниц книги и заставляет полюбить их, проникнуться уважением к людям, штурмующим их вершины.