Бои без выстрела - [8]

— Ты у нас самый молодой, — обратился Томич к водителю, — сбегай в самый конец улицы до 43 дома. Там и живет Сабиров. Скажи, что Мечислав Карлович просил срочно зайти по важному делу.

Вскоре Юра вернулся. За ним, отдуваясь, во двор в буквальном смысле вкатился «колобок». Трудно было в этом толстяке узнать некогда поджарого красавца-джигита Кудрата Сабирова, неизменного победителя любой пайги, кишлачного сердцееда и задиру. Теперь это был уже Кудрат-ата, аксакал, который по нынешним габаритам не поместится ни в каком седле. Сейчас он стоял перед хохочущим Томичем, сняв тюбетейку, вытирал вспотевшую лысину.

— Чего гогочешь, как гусак? — наконец рассердился он. — Зачем звал? Чья это машина во дворе?

— А вот его, — снова коротко хохотнув, указал Томич на Петросова. — Не узнаешь?

Сабиров вгляделся в сидящего на супе человека.

— О, аллах, — неожиданно тонким голосом закричал он. — Петрос! Сашка! Как ты здесь? — он бросился к Александру Николаевичу, стал тискать его в объятиях, трясти обеими руками его руку. — Почему меня обижаешь, почему мой дастархан стороной обходишь? Барана буду резать, плов делать...

— Успокойся, Кудрат, — примирительно сказал Петросов. — Я сюда недавно приехал, и двух часов еще не прошло. Поговорить мне с вами обоими нужно. Присаживайся, выпей, закуси, а я между тем расскажу, в чем дело.

Рассказ полковника друзья выслушали с большим вниманием, почти не перебивая. Лишь иногда уточняли детали. Когда он закончил, долго молчали.

— Неспроста тебе чайханщик о больнице намекнул, — наконец сказал Томич. — По всей видимости с нее нужно и начинать. Слушок здесь у нас прошел, что кое-кого там посадили. Подробностями я не интересовался, а вот тебе этим заняться следует.

— А с Гильяном у тебя все равно ничего бы не вышло, — добавил Сабиров. — Знаю я тамошнюю публику. Теперь тебе туда и соваться нечего.

— Мой совет, — задумчиво продолжал Томич, — таков: поезжай, как и наметил, в райцентр, где жил и работал убийца. Да поезжай не один. Как мне помнится, у нашего чересчур упитанного друга там где-то родственники живут. Не так ли, Кудрат? — обратился он к Сабирову.

— Точно, — кивнул тот головой. — Брат жены там неподалеку.

— Вот и навести вместе с Сашей шурина. Это ни у кого не вызовет подозрения. А по ходу твоей работы, Александр, думаю, наметятся пути розыска преступника. И, повторяю, начинай с больницы.

Многое проясняется

Крупный районный центр Чаули располагался в живописных предгорьях. Воздух здесь был чист и прозрачен, жара заметно спала. Снежные вершины казались такими близкими, что появлялось ощущение, будто склоны гор начинаются в самом городе. Брат жены Сабирова — Камал Закиров — семидесятилетний мужчина с бородкой клинышком, улыбчатым лицом и румяными щечками выглядел гораздо моложе своих лет. Встретив приезжих, он прямо-таки щеголял перед ними восточным гостеприимством. Тут же зарезал барана, запахло перекаленным в казане маслом. Жена хозяина — полная, дородная женщина, — настрогав колечками лук и нарезав соломкой морковь, промывала рис. Сам хозяин, засучив рукава, готовился «колдовать» над пловом. А пока перед дорогими гостями поставили полные чайники, пиалушки, сладости, лепешки, кишмиш.

Дом Закирова находился не в самом Чаули, а на центральной усадьбе овцеводческого совхоза «Маяк», откуда в город регулярно ходили автобусы. Это обстоятельство особенно обрадовало Петросова — можно было на время оставить свою машину, дать отдохнуть шоферу, так как дорога была нелегкой и долгой.

Тем временем хозяин, пережарив лук и заложив в казан мясо, не переставал делиться с гостями здешними новостями. Весть о гильянской трагедии дошла сюда очень быстро. После чего безошибочно сработал «узун кулак» — в буквальном переводе «длинное ухо», а в переносном смысле — базарная молва. Какими только невероятными подробностями не успела обрасти эта весть. Но кое-что в рассказах Закирова Александра Николаевича заинтересовало. Оказывается, Камал-ака хорошо знал преступника, так как являлся каким-то дальним родственником, и среди близких убийцы пользовался большим уважением и авторитетом.

— Тулкун не успокоится, пока жену не добьет и еще кое-кому не отомстит, — уверенно заговорил Закиров, помешивая шумовкой в кипящем котле. — Это он и матери недавно сказал...

— Как так? А нам говорили, что Каримов скрывается, — удивился словам шурина Сабиров.

— Правильно говорили, только он хитрый, — неопределенно ответил тот.

Петросов все время ждал, что хозяин хоть словом обмолвится о больнице, но тщетно. Уже переставший бурлить казан был плотно закрыт деревянной крышкой и жена Камала-ака выгребала из-под него часть углей. Сам хозяин вынес из дома бутылку коньяка и предложил гостям по случаю приезда выпить.

После трапезы Камал-ака еще более разрумянился, стал разговорчивее. Александр Николаевич решил сам завести разговор на интересующую его тему.

— Зуб мне не дает покоя, — пожаловался он. — Хочу завтра в город съездить в больницу.

Закиров тотчас умолк, насторожился, даже перестал жевать.

— Сейчас ты туда лучше не ходи, — посоветовал он.

— Почему? — удивился Петросов.