Богиня любви - [8]

— Хлоя не сумасшедшая, и она вовсе не собиралась погибать, — возразила Пия.

— Но она уж точно сломала бы себе что-нибудь, если бы свалилась с дерева.

— Стаей, это глупо и пошло — печь печенье ради того, чтобы увидеть человека, который совершенно мною не интересуется.

— Он улыбался тебе и расспрашивал о твоем прозвище, — напомнила Стаей.

— Он просто вежливый человек.

— Может быть. А может быть, и нет. И если ты не напечешь печенья, ты этого никогда не узнаешь.

Пия открыла рот, чтобы сказать «нет». Еще раз. Но Стаей перебила ее. Снова.

— Воспользуйся шансом, Пия! Просто воспользуйся этим маленьким шансом. В худшем случае компания перетрудившихся пожарных получит небольшое удовольствие, съев печенье. С другой стороны, может и так быть, что твоя стряпня произведет магическое действие и ты очутишься в одной из фантазий, которые постоянно сочиняешь, окунешься в мечту о...

Стаей повела бровями, глядя на Пию.

— Отлично! — Пия и сама удивилась, когда у нее это вырвалось. — Урок танцев у меня еще не скоро. Я испеку это чертово печенье и занесу пожарным по дороге на занятия.

— Ну наконец-то мне удалось одержать маленькую победу в головоломке «Пия и мужчины»! И вот еще что, обязательно оставь записку с выражением благодарности. На бланке твоей новой фирмы.

— Это еще зачем?

— Это послужит сразу двум целям. Во-первых, он узнает, что ты чертовски успешно делаешь карьеру, а вторых — будет знать, как с тобой связаться.

— Отлично. Ох. Ладно. Ну, будь что будет.

Пия позвала Хлою и направилась к крыльцу своего дома.

— Ты напишешь записку? — крикнула ей вслед Стаси.

— Я напишу записку.

Глава вторая

Она никогда не понимала, что лучше всего надеть. И как остальные женщины справляются с этим? Как они угадывают, выбирая правильное платье, делая соответствующую прическу и точно подбирая туфли? Туфли! Это кошмар. Она, наверное, никогда не научится покупать такие туфли, которые не были бы похожи на кроссовки, или на старушечьи башмаки, или туфельки кокетливой двухлетней девчушки. Пия поправила свитер — ну почему он выглядит таким бесформенным? У нее же есть грудь! Действительно есть! — и посмотрела на себя в зеркало заднего вида своей потрясающей новой машины. И застонала. Что это за макияж?! Нет, в общем-то, все в порядке, только... только... чего-то не хватает. В ее лице не было ничего интересного, или загадочного, или сексуального. И почему это вдруг новые тени для век, которые она вчера уговорила себя купить, стали казаться оранжевыми вместо нежно-персиковых, какими они выглядели в магазине? Естественно, теперь эти тени чудовищно противоречили розовато-лиловой губной помаде, которая уже перепачкала ей зубы. Пия яростно стерла помаду. Потом глянула в зеркало на свои волосы. Ну почему это так: небо над городом ясное, влажность в Оклахоме сегодня нулевая, а волосы у нее все равно выглядят так, словно готовы улететь, как пушинки одуванчика? И о чем только она думала, когда их укладывала? Со вздохом смирения Пия достала из сумочки резинку и нацепила ее на волосы. А потом схватила тарелку с печеньем и пошла через стоянку ко входу в пожарную станцию.

Дверь не открылась. Почему они ее заперли? Конечно, сегодня суббота, и все же... Пожарные депо никогда не закрываются. А может, у них тоже есть выходные? Но они ведь приезжали к ней сегодня утром. Да и пожары случаются семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки. Так что на самом деле здесь не может быть закрыто. А если она подошла не к той двери? Пия стояла перед парадным входом в старомодное кирпичное здание, покусывая губы и оглядываясь по сторонам. Может, ей просто оставить здесь тарелку с печеньем? Оно завернуто в алюминиевую фольгу, ничего с ним не случится. А она напишет коротенькую записку за подписью Хлои, так что они там сразу поймут, от кого это, и не станут думать, что печенье отравлено или еще что-то в этом роде. Интересно, а пожарные вообще боятся, что их отравят таким образом? Наверное, это глупая мысль.

Пия еще немного потопталась на месте.

Это было как раз то, о чем снова и снова говорила ей Стаей. Уж сама-то Стаей не стояла бы здесь в нерешительности, терзаясь миллионом вопросов. Стаей пошла бы искать другой вход или еще что-нибудь в этом роде. Но кого Пия пытается одурачить? Пожарные сразу бы увидели прекрасную блондинку через окно и уже бы выскочили ей навстречу, не заставив ждать. Ох, черт... а что, если они наблюдают за ней прямо сейчас?!

— Мэм?

Дверь распахнулась, и вышел один из тех парней, что несли лестницу к дереву, чтобы снять Хлою.

— О, привет! Дверь была заперта,

— Да, мэм. Она всегда заперта. Вам нужно было позвонить вон в тот звонок.

— А... — промычала Пия.

Она залилась краской, увидев наконец маленькую табличку над кнопкой дверного звонка: «Пожалуйста, позвоните!»

— Я принесла вот это Гриффину, в благодарность за то, что он снял мою собаку с дерева, — пробормотала она, протягивая пожарному тарелку.

— Эй, да вы ведь та самая леди, у которой скотчтерьер лазает по деревьям! — рассмеялся молодой человек.

— Ну да, это я.

— Входите, входите! Я позову капитана.

Он придержал дверь, пропуская Пию, предложил ей сесть на скамейку в маленьком фойе, похожем на простую прихожую. Пия села, стараясь не слишком откровенно оглядываться вокруг. Примерно в десяти футах перед ней открывался арочный проход, выводивший в гараж, где стояли большие пожарные грузовики. Пие были хорошо видны гладкий цементный пол и передний бампер ближайшей машины. Справа полукруглая стойка отгораживала нечто вроде маленького узла связи, битком набитого многоканальными телефонами и радиооборудованием. Человек, сидевший там, коротко кивнул Пие и тут же снова уткнулся в книгу. Пия заметила, что это последний роман Кристофера Мура.