– Никогда, – всхлипывая, повторяла Полина. – Понимаешь? Ни-ко-гда!
– Поль, ну что ты так переживаешь?! Вы же рядом живёте! Я уверена, вы ещё не раз с ним встретитесь!
Лена достала из кармана свой носовой платок и стала вытирать им мокрое лицо подруги. Полина пыталась перестать плакать, но ужасное слово «никогда» поднималось в ней до краёв, переполняло её, сдавливая горло, и снова выливалось наружу.
– Поль, ну успокойся! – пыталась утешить подругу Лена. – Вот, возьми леденец!
Она нашарила в кармане фартука карамельку «Барбарис» и протянула Полине. Полина механически развернула леденец и положила его в рот, но это не подействовало. Лена пыталась судорожно сообразить, как успокоить Полину. Внезапно её осенила гениальная идея.
– Полька, сейчас же перестань! Ты только посмотри, на кого ты стала похожа! – Цыпочка достала из своего портфеля маленькую пудреницу с зеркальцем, открыла её и протянула Полине. Это был беспроигрышный ход! Полина с ужасом увидела в зеркале своё красное, опухшее от слёз лицо.
– Страшно смотреть! – сказала Ленка. – Ты что, хочешь, чтобы Лукин тебя в таком виде увидел?!
– Не-е-ет… – испуганно протянула Полина.
Полина взяла себя в руки и начала старательно пудрить себе лицо. После нанесения слоя пудры, лицо Полины приобрело бледно-голубой оттенок свежеотштукатуренных стен, и она стала похожа на грустного клоуна.
– Ну вот! Теперь намного лучше! – обрадовалась Ленка. Грустный клоун был приятнее для глаз, чем зарёванная девочка.
– Побежали скорее в актовый зал, а то всё самое интересное пропустим! – потянула Полину за рукав Лена и увлекла её за собой.
Полина проснулась очень рано, когда утренний свет едва-едва начал пробиваться сквозь занавески. Она осторожно выбралась из постели, тихонько оделась и неслышно, на цыпочках, держа в руках туфли, пошла к двери.
Уходя, она на мгновение остановилась и оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на Олега. «Я его больше никогда не увижу», – подумала Полина, и от этой мысли на сердце у неё стало легко и пусто. Она не хотела с ним больше встречаться. Её ничего с ним не связывало.
Олег спал на боку, положив голову на вытянутую правую руку, не подозревая о том, что больше не увидит Полину. Она тихо открыла входную дверь и вышла из квартиры. Её тело после его объятий казалось каким-то чужим и невесомым. Утро было серым, небо заволокло облаками, пахло сыростью. Листья на деревьях почти все уже облетели, и только на некоторых ветках ещё оставалось несколько ярких дрожащих листочков, как последнее напоминание о лете.
Ещё не проснувшись, он понял, что её нет. Тоскливая, давящая пустота разлилась по всему его телу и заполнила всю квартиру. В комнате стояла оглушительная тишина, тусклый свет утра окрасил стены в мутно-серый цвет. Он проснулся от щемящего чувства потери, как будто умер кто-то близкий. И, медленно приходя в сознание, он понял, кто. Богиня умерла. Её больше не было. Её не существовало нигде: ни в его воображении, ни в реальном мире. Полина была, а Богини не было. Был горячий шёпот Полины, её волосы, разметавшиеся по подушке, её прерывистое дыхание и заломленные руки. Но всё это казалось ему теперь таким далёким и нереальным, как будто это было не здесь прошлой ночью, а в какой-то другой жизни. В той жизни, где они существовали в одном и том же измерении. В той жизни, где они совпали по времени.
Олег встал с постели и подошёл к окну. Тучи рассеялись, и выглянуло солнце. На журнальном столике лежали шесть бежевых, обтянутых кожей, пуговиц.
11 июня 2009 г.
