Богиня и Зеленый сыр - [37]

Полина засмеялась веселым, заразительным смехом. Олег почему-то подумал, что так могут смеяться только дети и влюблённые.

– Не думаю, что это эффективный способ добывать себе пропитание, – сказала она сквозь смех. – Я бы на твоем месте станцевала на столе, тогда бы уж точно дали что-то поесть, – со знанием дела посоветовала она.

– Ну, Полина, у тебя бы это получилось куда лучше, чем у меня! Тебя бы точно вызвали на бис, а меня бы за это погнали отсюда палкой. Кстати, а как ты узнала, что я голодный?

– Вычислила дедуктивным методом!

– А что это за дедуктивный метод?

– А ты не помнишь, у Конан Дойла? Шерлок Холмс говорил: «Чтобы провести расследование, нужно из всех версий отбросить все заведомо ложные. Тогда то, что останется, и будет правильной версией».

– И какая же версия оказалась правильной?

– А вот какая: единственный, кто остаётся голодным на званом ужине, – это переводчик.

– Полина, ты ангел! Спасла бедного измождённого переводчика от голодной смерти на пышном пиру!

Она сидела перед ним в сиянии своего золотого платья, улыбаясь своей какой-то особенной, по-детски наивной улыбкой, пышные каштановые волосы обрамляли голову, как нимб. Правая её рука подпирала кулаком подбородок, а левая лежала на столе. Олег посмотрел на эту маленькую узкую руку с тонким запястьем, лежащую перед ним на белой скатерти, и вдруг испытал отчётливое и необъяснимое желание эту руку поцеловать. Но сделать это Олег не решился. Полина могла это неправильно истолковать, и тогда их лёгким, дружеским, ни к чему не обязывающим отношениям пришёл бы конец.

– Кажется, все уже разошлись, – сказала она.

Только сейчас Олег заметил, что они остались в зале одни. Тихо играла музыка, официанты убирали посуду со столов.

– Потанцуй со мной, – вдруг попросила Полина и как-то неожиданно посерьёзнела.

– Эээ… Здесь как-то неудобно, – замямлил Олег, оглядываясь по сторонам. Танцевать он никогда не любил.

– Ну пожалуйста, – с каким-то странным упорством настаивала Полина.

– И вообще, я здесь при исполнении служебных обязанностей, – напустил на себя серьёзный вид Олег.

– Могу тебя заверить, что Полуэктову ты сегодня уже не понадобишься. Когда я его видела в последний раз, он уже лыка не вязал, поэтому перевести его речь тебе уже вряд ли удастся. Объявляю белый танец!

– Ну, не знаю.

– Не ломайся, Лукин. А то я твоим одноклассникам расскажу, что ты танцевал с трансвеститом! – пригрозила Полина.

– Ну ладно, если ты так хочешь, – Олег неохотно поднялся из-за стола.

Она встала и положила руки ему на плечи так, как мечтала положить их очень давно. Когда-то, очень давно, совсем в другой жизни, та Полина, которой больше нет, восьмиклассница Поля Богданова, больше всего на свете хотела, чтобы он вот так близко подошёл к ней, посмотрел ей в глаза и притянул её к себе. И он подошёл к ней, и посмотрел в глаза и притянул к себе именно так, как она сотни раз себе представляла. Но никакого чуда не произошло, потому что всё это уже не имело никакого смысла. И, положив ему руки на плечи, она вдруг ясно осознала, что ей это уже не нужно, что она от него совершенно свободна. Лукин, ты опоздал. Отцвели уж давно хризантемы в саду, птицы улетели на юг, реки вышли из берегов и снова вернулись в своё русло, отзвучали и затихли тысячи песен, отшумели тысячи дождей, вспыхнули и погасли тысячи звёзд. А ты даже не заметил. Всё прошло, Лукин, всё прошло. «Неужели действительно всё кончилось? – спрашивала она себя. – Ведь всё приходит вовремя для того, кто умеет ждать, разве не так? Разве не так?».

«Она сказала, что была в меня влюблена, – думал Олег. – Как же я мог этого не замечать? Я же её почти не помню. Столько лет прошло, а я ничего о ней не знал, столько времени потратил впустую, и вдруг – это чудо… Но всё приходит вовремя для того, кто умеет ждать. Всё приходит вовремя…».

28

Когда Олег привёз Полину домой, электронные часы в машине показывали 23:20.

– Спасибо, что подвёз, – сказала она и помедлила. Казалось, она не спешила домой.

– Твои, наверное, уже спят? – спросил Олег, глядя на тёмное окно на пятом этаже.

– Нет, – ответила она. – Игорь с Сашкой вчера уехали на дачу. Вернутся в воскресенье.

– А ты почему осталась?

– Ну, во-первых, мне нужно было быть на этом банкете. А потом, я вообще не люблю туда ездить. Это дача родителей Игоря, они живут там всё лето. Я чувствую себя там как-то не в своей тарелке. Приходится приспосабливаться к их образу жизни. Они оба жаворонки, рано ложатся спать и встают ни свет ни заря. А я – сова, у меня к вечеру – прилив энергии. Ложусь я всегда поздно, зато утром люблю поспать. Вот сейчас уже без пяти половина, а мне спать совсем не хочется.

Олег догадался, что «без пяти половина» у Полины означало двадцать пять минут двенадцатого.

– Я тоже сова, – сказал Олег. – У меня самый пик работоспособности после десяти вечера. Мне тоже сейчас совсем не хочется спать.

Она сидела справа от него. Олег посмотрел на её руку, лежащую на её колене, прикрытом золотистым шёлком, и неожиданно почувствовал то давно забытое волнение, которое он ощущал последний раз семнадцать лет назад в тёмном зале кинотеатра, когда держал за руку Ирочку Вишневскую.