Боги войны в атаку не ходят - [12]

— Может, печку, — со значением кивнул он на панель.

— Так стоять неизвестно сколько — выпалим весь бак, — не открывая глаз, отозвался Миша.

Фалолеев всё понял, протянул трёшку:

— На бензин. Заводи.

Из гостиничных ворот с продолговатой коробкой под мышкой выбежал взбудораженный Гоша, сел на заднее сиденье, размашисто хлопнул дверью. Миша тут же пробудился и от откровенного вандализма Гоши едва не схватился за сердце. Радостный музыкант оборвал его нерождённые причитания:

— Всё по плану! Сейчас поедем! — Гоша стукнул Фалолеева по плечу. — Класс! Я коробку из кучи урвал, всё по-настоящему, без бутафории!

— Что там? — потянулся было к коробке Миша, но тут массивные половинки гостиничных ворот распахнулись и оттуда, ослепляя засаду дальним светом, выехал «уазик».

— Он! — напряжённо вглядываясь сквозь замерзшее стекло «Москвича», опознал Гоша и скомандовал: — Мишель, не отставай!

«Уазик» к месту назначения домчался быстро. В центре, на улице Горького, зарулил во двор опрятной сталинской трёхэтажки, остановился у второго подъезда. Разгрузкой подарков руководил высокий крикливый майор, на красных петлицах которого извивались змеи.

Пока коробки вынимали из «уазика», упитанный Мишель, ещё до свадьбы дочери готовивший из себя образцового тестя, всё-таки решил разведать, что же дарят генералам на юбилеи. Поскольку для конспирации свет в салоне Гоша включать запретил, он притянул коробку к себе и принялся, как слепой, ощупывать её со всех сторон, втихомолку подковырнув какую-то скрепку.

— Небось, магнитофон японский, — поделился Мишель своими догадками и вздохнул очень печально: — Почему я не при лампасах?

Опустевший от генеральского добра «уазик» сорвался с места, и кандидат в женихи почувствовал, как в районе пупка у него что-то сжалось. Будто сам не свой, он ухватил коробку и резко рванул её из Мишиных рук. Миша, как видно, не имел привычки молниеносно расставаться с добром, хоть со своим, хоть с чужим, и лейтенант процарапал себе скрепкой палец, сгоряча оставив этот факт без внимания.

— Вперёд, бог войны! — толкнул его в спину разгорячённый Гоша, и пока они оба покидали салон, даже выпалил бодрящую лекцию: — Жизнь устроена гораздо проще, чем тебе мерещится! Голову на отсечение — сидит сейчас его дочь одна-одинёшенька и страдает: «Где же мой жених-красавец!» А ты тут, всего лишь зайти боишься. Ты же такой парень — любая невеста облизнётся!

Воспитательная работа подействовала: Фалолеев выпрямил спину, разудало повёл плечами и, подумав о том, что сверчок Гоша при своём росте и нелепых толстенных очках мог бы запросто поднимать в атаку полки, шагнул в подъезд.

Гоша и впрямь гляделся молодцом — на парадной шинели сверкал плетёный серебряный аксельбант с надраенными карандашами-наконечниками, погоны отливали золотом.

Сняв запотевшие очки, идейный вдохновитель своднической авантюры без тени сомнения ступил на широкую лестницу, добротные железные перила которой венчались отполированными, с фигурным профилем, поручнями. Почти вплотную упираясь в высокие двустворчатые двери, музыкант вслух прочитал первую номерную табличку:

— Пятнадцать! — И поскольку голос его неожиданно разнёсся по гулкому подъезду громовым перекатом, сказал уже тише: — Нам квартира двадцать два нужна. — Ткнув пальцем вверх, что означало «поднимаемся!», Гоша совсем шёпотом добавил: — Их превосходительство зовутся Александр Павлович. — Не удержался съёрничать. — Почти царь!

Тут Гоша заметил, что его подопечный облизывает палец.

— Что там?

— Пустяк, — шепнул лейтенант. — За скрепку зацепил.

На звонок отозвались не скоро и, не отмыкая замков, спросили, кто там.

— Нас товарищ генерал прислал, — с чрезмерным усердием в голосе доложил Гоша.

Слово «товарищ генерал» в Советском Союзе имело магическую силу открывать всякие двери. Через пять секунд хозяйка — дородная женщина с тонкими прореженными бровями, круто ниспадающими к волевому, чуть выгнутому носу, самолично взирала на посланцев мужа.

И на лице её, как в зеркале, сразу отразился очевидный факт — новоявленные физиономии среди приближённых к семейству особ не значатся: орлиные глаза генеральши очень настороженно и пытливо изучали незваных гостей, а тёмный пушок на верхней губе хозяйки, который не дотягивал своим качеством до усов, но всё же был приметен, настороженно вздыбился.

«Мать-перемать! — ёкнуло у Фалолеева сердце, — надо быть циркачом, факиром, чтобы из-за такой фундаментальной статуи выманить дочку, да ещё и познакомиться». Но близорукий валторнист не стушевался, не Бог весть какое препятствие — невозмутимая усатая генеральша!

— Коробочку одну второпях забыли, — пояснил он, наивно моргая детскими глазами. — Александр Павлович приказали доставить.

Хозяйка энергично протянула вперёд молочные, пухлые, словно раздутые на дрожжах, руки.

— Вы… извините, через порог не подают, — маленький Гоша чуть не силой потеснил увесистую генеральшу вглубь.

Руки у той в ожидании коробки не опускались, но Гоша с передачей тянул. Едва ноша уйдёт по назначению — всё, придуманная миссия окончена, а их авантюра так и останется пустоцветом. Но генеральша в двух шагах от двери уже встала насмерть, и ничего другого, как передать подарок, смельчакам не оставалось: руки музыканта медленно и нехотя потянулись вперёд.