Боги нефрита и тени - [29]

Кассиопея испытывала страх, зайдя в лобби; она не знала, как здороваться с человеком за стойкой. Однако Хун-Каме вел себя уверенно. Он оплатил две смежные комнаты и распорядился отнести вещи. Слугу он отправил в магазин за спичками и ножницами. Кассиопее стало любопытно, и она спросила зачем. Хун-Каме сказал, что объяснит позже. Девушка не стала настаивать, так как была голодна и хотела перекусить.

– Мне нужно призвать призраков, – сказал Хун-Каме, когда они пообедали и вернулись в комнату.

– Для этого тебе и нужны ножницы?

– Да. Мы отрежем твои волосы. – Бог коснулся ее прядей, показывая: он собирается отрезать ей волосы до подбородка.

Кассиопея решила, что ослышалась.

– Мои волосы?.. – осторожно переспросила она.

– Да.

Она даже не знала, что ответить. Ей хотелось громко закричать «нет», но она не могла открыть рот – слишком была возмущена.

– Позволь объяснить, – продолжил бог спокойным голосом. – Мне нужна информация о пропавших частях моего тела. Чтобы ее получить, я воспользуюсь услугами призраков. Вызвать их можно с помощью человеческих волос, костей или зубов. Ты же не хочешь лишиться зубов?

– Но… но ты вызвал то существо в Веракрусе без моих волос, – запротестовала девушка.

– Это был психопомп, существо из Шибальбы, над которым я имею власть по праву рождения. Если бы мы были в моем царстве, я бы смог вызвать призраков без подношения. Но раз я в твоем мире и я… и я в данный момент не совсем я, приходится искать другое решение.

Кассиопея надеялась, что это шутка, но он говорил серьезно.

– Ты не можешь использовать меня как… как… глупую марионетку, – возразила девушка. – Не можешь брать все, что хочешь, и…

– Если ты успокоишься, то поймешь, что это самый разумный вариант.

– Разве мы… разве мы не можем заплатить какому-нибудь парикмахеру за волосы? Они все равно их выкидывают, – настаивала Кассиопея.

– Важна одна деталь. Волосы нужно отдать добровольно, осознавая, что делаешь.

Кассиопея обычно не устраивала сцены, но когда до этого доходило, зрелище было еще то. Сейчас она была близка к тому, чтобы закатить пощечину богу смерти. В таком же состоянии она однажды ударила Мартина. «В нее вселяется дьявол», – говорила ее мать, когда девушку охватывала ярость.

– Да пошел ты со своими деталями! Не знаю, зачем я вообще приехала с тобой в этот город! – закричала она.

У окна стоял стол, а на нем – тяжелая пепельница. Кассиопея схватила ее, собираясь кинуть в бога, но потом, подумав, уселась на пол и поставила пепельницу рядом с собой.

– Ты приехала, потому, что мы, к несчастью, связаны, и тебе нужно, чтобы я снял оковы, удерживающие нас вместе, – спокойно произнес бог. – И потому, что вся эта история намного больше тебя и меня.

Кассиопея смотрела на свои туфли.

– Мне все равно, – наконец сказала она.

Хун-Каме наклонился, словно желая получше взглянуть на нее.

– Можем попробовать иначе, но тогда придется купить лопату и поискать на кладбище подходящий труп. Некромантия, слышала? Полагаю, ты предпочтешь вариант попроще, особенно учитывая, что время уходит.

Бог говорил очень вежливо, и из-за этого девушка почувствовала себя капризной и глупой. Ей захотелось плакать. Она прикусила губу, иначе бы она действительно ударила его по лицу.

– Почему постоянно я делаю подношения? – спросила Кассиопея.

– Потому что, милая моя, ты смертная, а я бог. Боги подношений не делают.

Теперь Кассиопея разозлилась на всю Вселенную, которая поставила ее на самую низкую ступеньку. Она-то решила, что все изменилось с отъездом из Уукумиле, но нет. Она осталась Кассиопеей Тун, и звезды объединились против нее.

– Дай мне ножницы, – потребовала она, встала и пошла в ванную комнату.

Кассиопея быстро справилась с делом. Пусть она и пыталась унять дрожь в руках, все равно отрезала пряди неровно. Ну и пусть, пусть! Закончив, отшвырнула ножницы и разрыдалась, сидя на краю ванны.

– Это было единственное… единственное… что мне говорили приятного: «У тебя красивые волосы»… И что теперь?

Хун-Каме смотрел на нее с холодной отстраненностью, и ей даже стало стыдно. Сидит тут с красными глазами и шмыгает носом. Мартин столько издевался над ней, но она никогда не плакала. Было неприятно вести себя как ребенок, ведь она так гордилась своей стойкостью и здравым смыслом.

Бог вытащил из кармана платок и передал девушке. Она быстро промокнула глаза.

– Ты можешь начать призыв, – сказала она, возвращая платок.

Хун-Каме собрал ее волосы, и они вместе направились в спальню. Вытащив металлическое мусорное ведро из-под стола, бог положил туда часть волос и поставил ведро в центр комнаты. Зажег спичку и поджег прядки. От резкого запаха глаза Кассиопеи заслезились. Все происходило в полной тишине.

– Возьми меня за руку, – сказал бог. – Не отпускай, даже если испугаешься. И не смотри им в глаза, поняла?

– Почему?

– Призраки голодны, – ответил он. – Повторяй за мной: я буду держать тебя за руку и не посмотрю им в глаза.

Кассиопея была не так воспитана, чтобы долго держать мужчину за руку, но ей не понравилось слово «голодны» в паре со словом «призраки».

– Я буду держать тебя за руку и не посмотрю им в глаза, – пробормотала она и ухватилась за его ладонь.