Боги нефрита и тени - [27]

Сова нашла, кого искала. Это было не так трудно. Связь родства делает не только смертных, но и богов похожими. Хун-Каме и Вукуб-Каме были близнецами. Один рост, одинаковое строение тела, разница только в цвете волос и глаз. Хун-Каме первым пришел в этот мир, и его глаза были чернее ночи. Семь ударов сердца спустя появился Вукуб-Каме. Его глаза были цвета пепла или цвета серебра, когда он погружался в размышления, или вовсе бесцветными, прозрачными, как састун, гадальный камень.

Вернувшись в Шибальбу, в клюве сова принесла подарок – смех Хун-Каме, пойманный в белую ракушку, которую она и уронила на открытую ладонь повелителя.

Вукуб-Каме прижал ракушку к уху и прислушался к смеху. Ему было неприятно слышать голос брата, и бог раздавил ракушку в руке, как только смех затих. Он поднялся с подушек, вытащил церемониальный обсидиановый нож и вышел из дворца.

Обычно Вукуб-Каме покидал дворец в золотом паланкине на плечах придворных. Перед ним шагали певцы, прославляя красоту и мудрость повелителя, позади шли братья и остальная свита, сжигающая благовония и поднимающая кубки с хмельной закой. Вукуб-Каме был тщеславен, как и все боги; он любил пышность и любил, когда его превозносят.

Но теперь он был один, даже слуг не взял. Надел простой белый плащ и шел по Черной дороге, пока не добрался до болот. В болотах, щелкая зубами, плавали кайманы. Но эти кайманы были призраками, и чешуя у них была алебастровая с золотом. Бог подозвал к себе одного из них, больше всех остальных, как подзывают собаку, сел на спину и переплыл болото.

Мангровые деревья, чьи корни плотно переплелись под водой, испускали жутковатый свет. Птицы-скелеты сидели на тонких ветках и смотрели на повелителя пустыми глазницами. Вукуб-Каме поднялся по ступеням в Дом ягуаров. Иногда он посылал в этот дом умерших, чтобы тех разорвали на куски свирепые кошки, – это было и наказание, и развлечение, поскольку мертвые не могли умереть понастоящему. Но эти крики, эти мольбы – для него они звучали как музыка. И он знал, что то же самое видят живые в своих снах, что доставляло ему особое удовольствие.

Когда бог вошел в дом, животные вылизали его руки, как котята. Он погладил одного, пробежался пальцами по меху другого. Восхитился желтыми глазами третьего и, остановив свой выбор на одной из кошек, отрезал ей голову. Вскрыл грудь, вытащил сердце. Сердце упало на землю, и кровь создала причудливый рисунок, читавшийся как буквы на бумаге.

Таков был дар Вукуб-Каме – предсказывать события. Он знал, что его брат сбежит, но не знал, кто и когда его спасет. Смертный – вот кто. Как паразит, братец станет питаться его жизнью, пока не восстановит полностью свою сущность. Будучи привязанным к смертному, он сможет свободно бродить по Срединному миру, что в иных обстоятельствах не дано повелителям Смерти. Однако за это братцу придется заплатить. Жизненная сила смертного будет постепенно забирать божественное. С каждым днем она будет делать Хун-Каме все более и более смертным, и однажды ему грозит стать почти полностью человеком, уже не богом.

Вукуб-Каме рассчитывал, что именно это и произойдет, и тогда останется самая малость – окончательно расправиться с братцем. Для этого, убеждая себя в победе, он и построил отель в Терра Бланка.

Смех Хун-Каме доказал, что тот и правда становится человеком.

Не то чтобы боги не могли испытывать гнев, или зависть, или желания. Но это было как ячейки, которые можно открывать и закрывать железными ключами, а с чувствами под замком боги существовали в спокойном безразличии. Их смех рождался не в сердце, но голове. А смех Хун-Каме рвался из сердца.

Признаться, это озадачило Вукуб-Каме. Он не ожидал, что брат станет человеком так быстро. Обеспокоившись, он решил прочитать будущее по крови ягуара, но прочитанное не успокоило его.

Вукуб-Каме ногтем нарисовал в крови символ, а потом еще один и еще. Когда он выпрямился, его бесцветные глаза поймали отблеск света и на мгновение стали красными.

Бог вышел из Дома ягуаров, спустился по белым ступеням к болоту, подозвал каймана и отрезал ему голову острым ножом. Кровь рептилии раскрасила воду, Вукуб-Каме прочитал знаки и снова был разочарован.

Наконец он с ледяной решимостью порезал собственную ладонь, позволяя крови упасть в воду. Кровь была черной, как чернила, и вода забурлила.

Вукуб-Каме всмотрелся.

– Что это? – прошипел он.

Впервые ему не удалось четко прочитать знаки. Он готовился встретиться с братом в Терра Бланка. Он и теперь видел это место, но будущее ветвилось. Всматриваясь в эти ручейки, он увидел лицо женщины, потом всплыло имя: Кассиопея Тун. Ее человеческая сущность переплелась с бессмертием Хун-Каме, и одно было трудно отделить от другого.

Глаза Вукуб-Каме словно ослепили. Где же момент триумфа? Мелькнул испуг: если побег брата был выбран Судьбой, то правление Вукуб-Каме над Шибальбой Судьба никак не предопределяла.

Бог смерти стоял на берегу, и его разум наполняли темнейшие мысли. Птицы-скелеты в деревьях, чувствуя его гнев, спрятали головы под крылья.

Он сжал кулак, а когда открыл ладонь, та снова была целой, словно он и не резал ее.