Боги молчат. Записки советского военного корреспондента - [261]

«Что вы вцепились в мои слова — пока мы вместе?» — с подозрением спросил Шаров. — «Мне кажется, что…»

«Это всё равно, что вам кажется, Шаров. Я знаю, что вы будете делать свое дело. Тут, так сказать, каждый в своем хомуте. Я даже не обижаюсь, что вы разговаривали со мной эдак через верхнюю губу. Что ж, может быть, так и должно разговаривать победителю. Вы знаете, что выдать вас немцам мы не можем. Во-первых — противно, во-вторых — мы у них не в почете, в-третьих — не хотим походить на вас».

«Вы куда-то повели вашу речь, о чем вы говорите?» — сердито сказал Шаров.

«Ни о чем», — сказал Марк и теперь он прямо смотрел ему в глаза. — «Ни о чем и обо всём. Ведь вы, Шаров, уже чувствуете, что ваша нога поставлена мне на грудь. Я побежденный, вы — победитель. Ну, что же, и так бывает. За вас кто-то другой победил, а я сам дрался, и сам поражение приму. Ни о чем с вами договариваться не буду, но вы правы — пора кончать. Не верю, что это мы проиграли, но признаю — время против нас, обстоятельства против нас, и лучше примириться с мыслью, что это для нас конец».

«Вы что, ждете от меня сочувствия?» — тихо и зло спросил Шаров. — «Или у вас потребность до конца разыгрывать из себя несгибаемого? Знаете что, Суров, перейдем к делу. Я предлагаю вам…»

«Вы уже предложили, и я принял ваше предложение», — прервал его Марк, кривя губы. — «Перейдем к делу».

«Начнем», — сказал Шаров, откинувшись к спинке стула и вернув на лицо свою прежнюю усмешку. — «Вы начинайте, а я послушаю».

«Я искал с вами встречи не только для того, чтобы говорить о выдаче вами Кулешова, на то, что я об этом думаю, вам с высокого дерева наплевать», — сказал Марк. — «Мы хотим говорить с вами, нащупать через вас возможности нашего самосохранения, если конечно, такие возможности еще есть. Вы мне верите, Шаров?»

«Нет», — просто сказал Шаров. — «Но пока вы ничего конкретного не сказали, я могу позволить себе роскошь верить вам».

«Из ваших слов я заключил, что основная ваша задача сейчас вступить в переговоры с нами. Если это так, то мы легко договоримся, как это сделать».

«Прекрасно, давайте договариваться».

«Я не могу позвать моих товарищей сюда в город. Вы знаете почему», — сказал Марк.

«Почему?» — спросил Шаров.

«Потому, что я вам не верю», — просто сказал Марк. — «Может быть вы хотите вовлечь нас в переговоры с вами и оптом выдать немцам. Нет, Шаров, если вы это задумали, то вам не удастся осуществить ваш замысел».

«Мы этого не задумали», — сказал Шаров, подумав. — «Но я признаю, что у вас есть право ожидать этого. В конце концов, когда я говорю, что мы этого не задумали, то это вовсе не значит, что мы не можем этого вдруг задумать. Но я пока еще не слышу вашего предложения».

«Я предлагаю вам встречу в партизанской зоне», — сказал Марк.

«И обязательно в той зоне, в которой прячется Котов со своим отрядом», — сразу разгадал Шаров.

«Совершенно верно», — сказал Марк. — «Вы боитесь этого?»

Шаров резко поднялся с места, быстро прошелся из конца в конец комнаты, потом вернулся и резко, враждебно сказал:

«Я боюсь, но согласен».

«Вот, собственно, и всё. Разговоры оставим на будущее, у каждого из нас будет к вам много вопросов, но оставим всё это до встречи с другими. Если вы ничего не имеете против, то мы двинемся в путь перед рассветом».

«Хорошо, перед рассветом», — сказал Шаров. Они поднялись и стояли теперь друг против друга. «Вы, Суров, должны знать, что если со мной случится что-нибудь недоброе, то все те удары, о которых вы думаете, обрушатся на вас сами собой».

«Я это понимаю. Я, правда, не уверен, что они не падут на нас, если с вами ничего не случится», — сказал Марк. Он видел в Шарове настороженность, недоверие, и спросил: «Скажите, Шаров, вы в состоянии верить мне на слово?»

«На какое слово?» — пожал плечами Шаров.

«Я хочу сказать, что вам ничего не угрожает от нас. За других я, конечно, не ручаюсь».

Шаров пошел к двери. Сказал:

«Давайте позовем этого купца, он тут должен быть».

Он открыл дверь в комнату, заваленную ветошью, прошел через нее и широко распахнул дверь в магазин. Там было светло, и Марк видел, что за столом играют в карты. Двое были Сиволаповы, а третий — хозяин Задруги. Значит и Задруга в хозяйстве Шарова, и именно это хотел ему показать Шаров. Если с ним что-нибудь случится, то… Нет, Шаров не согласен верить на слово. Он пошептался с людьми за столом и вернулся к Марку.

«Хорошо, перед рассветом я буду готов следовать за вами», — сухо сказал он ему.

Через два дня в той самой деревне и в той самой избе, в которой до этого Бергер и Иголин ждали Марка, произошло следующее. Шаров стоял против Марка и зло кривил губы, а Марк говорил ему:

«Вы будете здесь, Шаров. Три недели будете здесь или там, куда вас поведут ребята». За спиной Марка стояли два молодых солдата из котовского отряда и Коровин. «Сиволапову от вашего имени будет сообщаться, что вы всё еще заняты переговорами с нами. Через три недели вы свободны».

«Зачем вы это делаете?» — зло спросил Шаров. Было видно, что он в ярости. — «Ликвидировать меня, это уже окончательно подписать себе смертный приговор. Разве вы не понимаете этого, Суров?»