Боги и гиганты - [145]

Нет ничего удивительного в том, что в это время хаоса выходит на поверхность темная секта «Союз спасителей-миссионеров». Эта секта надевает личину пророка и толкует языком газетного писаки в апокалиптическом обличии о том, что восстановление Пергамского алтаря по соседству с Берлинским собором было бы подобно гнусному преступлению Антиоха, который в Иерусалимском храме воздвиг алтарь в честь Зевса, и предвещало бы конец света. Берлинцы, слушайте наш голос Союза спасителей-миссионеров! Уничтожайте мерзости в христианском городе!

Подобные «писания» тог, кого зовут Виганд, спокойно складывает в папку. Есть и другие заботы, которые не всегда связаны с неотложными и срочными делами по строительству Пергамского музея. Так, например, швейцарский антиквариат продает древнюю скульптуру — изображение стоящей богини. Одни считают ее подделкой, другие — подлинником. Виганд придерживается последней точки зрения, а так как статуя стоит всего лишь один круглый миллион (с помощью которого основные трудности по строительству музея могли бы быть преодолены), то Виганд, в прошлом известный своими покупками музейных ценностей, приобретает богиню. Часть денег ему удалось получить у своих покровителей — нового президента Рейхсбанка, господина доктора Хальмара Шахта, у министерств и городского магистрата Берлина, оставшуюся часть — у Античного отдела музеев. Даже Вильгельм фон Боде отказывается от всех претензий на распорядительный фонд.

Итак, теперь есть богиня стоимостью в один миллион. Но нет музея. Однако есть еще 11 миллионов, которые должны достаться Прусскому государству за Гентский алтарь и другие художественные произведения, требуемые после войны Бельгией. Часть этих денег можно было бы получить от государства для новостройки, которая со временем уже стала старой стройкой. Правда, здесь пришлось бы поделить деньги, согласно требованиям Виганда и Боде.

Один — ноль в пользу Виганда. Или два — один. Или пять — три. По крайней мере, его победа неоспорима. Но Виганд — реалист. Он уже давно не празднует свои победы. Десять лет продолжалась война между богами Олимпа и титанами. Сколько времени длилась гигантомахия — этого никто уже не мог сказать. Гиганты были перебиты и замолчали навсегда. А боги? Может быть, богам было неудобно признаться, как много времени им потребовалось, чтобы победить гигантов. Новая гигантомахия в Берлине тянется, собственно, уже начиная с 9 сентября 1878 года, когда Карл Хуманн сделал свой первый удар лопатой на горе Пергама, точнее, с 1908 года. А теперь уже июль 1924!

Господин Габи, придворный парикмахер его величества бывшего кайзера Вильгельма II, провозгласил когда-то популярный лозунг: «Достигли!» Как часто повторял кайзер это слово, а вот теперь сидит себе в Хауз Дорне и если не распиливает березки на диски для сувениров, то ухаживает за своими пятью тысячами роз, которые прислало ему прусское дворянство в связи с 65-й годовщиной со дня его рождения. «Достигли!» Сколько раз выкрикивали это слово, оправдывая продолжающуюся войну музеев, как только удавалось хоть немного двинуться вперед. И все-таки они продвигались страшно медленно. Поэтому следует быть осторожным в оценке забитых и пропущенных мячей по старым футбольным правилам и в провозглашении лозунгов. И раз уж ты не придворный парикмахер, а многократно проверенный и многоопытный директор музея и тайный советник, куда лучше не кричать «Достигли!», а тихонько спросить у себя и у судьбы: «Достигли ли?».

Музыка знает знак d. с. Это означает da capo, то есть соответствующие строки надо повторить: сыграть или спеть еще раз. Знак da capo необходим и для Пергамского музея, чтобы несколько новых солистов усилили звучание оркестра и чтобы теперь играли почти исключительно fortissimo.

Пока музейные деятели занимались вопросами о том, как и что разместить, чего нельзя позволить, а что можно, руководитель отдела музеев в министерстве просвещения и вероисповеданий советник министра доктор Галл предложил выставить в одном из архитектурных залов музея фасад замка из Мшатты, который султан в свое время по настоянию Виганда подарил кайзеру. Виганд, вопреки своим обычаям, отказывается от всякого протеста. Он даже не ругает себя за то, что именно он в свое время добился передачи этого фасада музею. Самое смешное заключается в том, что идея Галла должна убить самое себя без моей помощи, думает, ухмыляясь. Виганд. И когда Галл, советник по строительству Вилле и директор Исламского отдела профессор Сарре приезжают на «выездную сессию» в музей, роль оппонента, как и следовало ожидать, берет на себя доктор Сарре. А ожидать этого следовало потому, что он не только известный специалист по исламу, но еще и зять Хуманна.

Фасад Мшаттского замка имеет в длину 48 метров. Такого длинного зала нет в музее. Следовательно, надо было бы разрывать фасад. Кроме того, залы в Пергамском музее имеют высоту 18 метров, а стена замка всего пять. 48 метров в длину, 5 в высоту в зале высотой 18 метров — это будет похоже на появление товарного поезда в пустыне. Получив такую информацию, гости с ужасом отворачиваются и даже сам доктор Галл капитулирует.