Богатые — такие разные. Том 1 - [2]

Меня переполнило любопытство. Вернувшись в двадцатый век, я захотел узнать имя дарителя.

— О, эта книга не подарок, сэр, — проговорил Питерсон. — Она говорит, что дает ее вам на время.

— Но кто — она? — спросил я, прикидывая в уме сумму, в которую можно было бы оценить такую редкую вещь.

— Девушка по имени Дайана Слейд, господин Ван Зэйл, — ответил О'Рейли. — Если вам понадобится более подробная информация, у меня есть папка…

У О'Рейли всегда была какая-нибудь папка.

Он был гением сбора информации о любом человеке, к которому у меня мог бы появиться интерес, и у него была утомительная привычка постоянно проявлять свой талант для подтверждения собственной незаменимости. Не в силах сдержать желание осадить его, я прервал О'Рейли:

— Не сейчас. Мне нужно поехать на Милк-стрит. Питерсон, вызовите машину. Вы сможете рассказать мне о мисс Слейд по пути в Сити. О'Рейли, — добавил я, чтобы успокоить его, когда вышел Питерсон.

Как-никак, а он показывал высший класс в своем деле, и не его вина, что он родился без чувства юмора.

Мы вышли на улицу. Был ясный майский день, холодный, но солнечный, и я задержался, провожая глазами грохотавшую по Керзон-стрит конную повозку с грузом пива для питейных заведений. По Шеферд Маркит вперед и назад вышагивал какой-то бродяга, нацепивший на спину лист фанеры с выведенной на нем надписью: «Помогите безработным», и я вдруг уловил запах двадцатого века даже раньше, чем в нос ударил едкий выхлоп «роллс-ройса».

Я с отвращением откинулся на кожаную обивку сиденья.

— Мисс Слейд, — напомнил я О'Рейли, вынимая кое-какие бумаги из атташе-кейса.

Мой вопрос немедленно привел О'Рейли в действие. Глядя на тщательно причесанные темные волосы и тонкое, умное, напряженное лицо, я ощутил его фанатическое желание быть слугой, приведшее его сначала в иезуитскую семинарию, а потом и на службу ко мне, и лишний раз восхитился его полной отдачей своей работе. В сущности, у меня не было никаких причин для того, чтобы испытывать к нему меньшее расположение, чем ко всем другим моим протеже. Это было необъяснимо, но достаточно удивительно. О'Рейли знал обо мне слишком много. В моей памяти на мгновение возник его голос: «У меня есть для вас плохие новости по поводу господина Да Косты…», а потом я вернулся мыслями к часослову мисс Дайаны Слейд.

— Мисс Слейд, — деловито заговорил О'Рейли, — двадцать один год. Англичанка, девушка с хорошим социальным положением…

— Что это, черт побери, значит?

— Я не слишком хорошо разбираюсь в английской классовой системе, сэр, но мне сказали, что она из тех, кого называют «джентри» — из нетитулованных мелкопоместных дворян. Высший класс, но без титула. — О'Рейли откашлялся, прочищая горло. — Воспитывалась в пансионе для девушек в Глочестершире, и училась в Кембриджском университете…

— Да неужели!

— …До того, как ушла оттуда после смерти отца. Отец ее оставил долги, и в настоящее время рассматривается вопрос о судьбе недвижимости. Разумеется, она сидит без денег, сэр, — бесстрастно проговорил О'Рейли. — Присутствует и некоторый политический аспект, поскольку известны ее симпатии к социалистам, но ни в какую группу она не входит, ни в большевистскую, ни в какую-либо другую, и таким образом ни Питерсон, ни я не видим в ней угрозы для вашей безопасности. Ее письма я передал мисс Фелпс для подшивки в досье «Отказы в пособии».

— Сколько писем она написала?

— Полученное сегодня утром, как будто, четвертое.

— Я хочу их просмотреть. Когда вернемся в офис, позвоните мисс Фелпс, чтобы она их прислала, — распорядился я, пробегая глазами бумаги, которые были у меня в руках, и останавливаясь на цифрах, говоривших об упадке британской сталелитейной промышленности в черные месяцы 1921 года.

После этого, подчиняясь внутренней дисциплине, выработавшейся за долгие годы, я забыл о мисс Слейд, и снова погрузился в размышления о том, как Великобритания могла бы наиболее выгодно разместить свои капитальные вложения.

Офис фирмы «Да Коста, Ван Зэйл энд компани» находится на Милк-стрит, в Чипсайде, недалеко от Английского банка и финансового района Ломбард-стрит — Тсреднидл-стрит. Наша фирма — новая в Лондоне, ей меньше тридцати лет, и, в противоположность Нью-Йорку, где смелый новичок может распустить свой хвост в самом сердце Уолл-стрит, начинающий делец в Лондоне должен знать свое место и довольствоваться скромным положением в торгово-банковском сообществе. Но мне нравился офис на Милк-стрит. Сам дом относился к семнадцатому веку, и построен, по всей вероятности, вскоре после Великого лондонского пожара, но викторианцы, с их страстью к модернизации, отказались от диккенсовской атмосферы. Интерьер отягощен респектабельностью девятнадцатого века. Здесь я чувствовал себя не королем в своем дворце, а скорее хорошо воспитанным пауком на самой цивилизованной из паутин прежних времен. Мы держали два десятка служащих, включая обычных бухгалтеров, статистиков, клерков, машинисток и рассыльных, и вплоть до спада 1921 года ежегодно получали приличный доход.

В половине одиннадцатого, сразу после того, как я пригубил совершенно непригодный для питья кофе и просмотрел бумаги, принесли письма Дайаны Слейд. Расхаживая по комнате, я диктовал секретаршам. Я обычно диктую не одной секретарше, по той простой причине, что так и не нашел такую, которая успевала бы за мной записывать.